Властелин сознания

По четырём углам комнаты на огромных подсвечниках он зажигал четыре чёрные большие свечи. На полу уже был начертан круг, описанный вокруг пятиконечной прорезной звезды. Посреди круга стоял алтарь. Алтарь был покрыт чёрным шёлком с вышитыми серебром священными арамейскими письменами. Магнитным порошком на полу были сделаны изображения символов астральной защиты. На алтаре покоился человеческий череп. Рядом с ним стоял золотой подсвечник с толстой красной свечой. Вкруг располагались четыре маленьких зеркала в изящных оправах из серебра. Свет пламени свечи отражался в них.

***

…Маркус в длинном чёрном одеянии стоял у алтаря, и свет горящих свеч блестел в его безумных глазах.

– Прето волюнтас ет терра, инсекто магнум. Ин коелис рабаникум сигнаториум, седуктор арканорум…

Маркус произносил заклинание. Он простёр обнажившиеся руки, жилистые, с крючковатыми пальцами. Дым из курильницы, стоящей за его спиной, перестал подниматься к потолку, он расстилался всё ниже и ниже. Тени заплясали на стенах.

– Деворатор ет прима, деворатор ет сартура кетра. Астимус ноэртрум корса, арканорум ноктикула некро!!!

От черепа отделилась небольшая тёмная сфера и медленно поднялась над алтарём. Её поверхность была матовая и ничего не отражала. Её поддерживали четыре тонких световых луча, исходящие от зеркал. Сфера быстро вращалась.

– Росперо ес кетра, адвениат некро кетер! – выкрикнул Маркус. Его лицо было страшно искажено. На поверхности сферы стали появляться проблески. Она вдруг ярко вспыхнула, и…исчезла.

Маркус в изнеможении опустил напряжённые руки.

Он уже который раз делал попытки установить связь с Миром Мёртвых, но безуспешно. Чёрный дым медленно оседал на алтарь. Всё шло прахом. Вся подготовительная работа, целый месяц.

Но он был обречён повторять всё снова и снова.

Маркус щёлкнул пальцами. Свечи тут же погасли.

Несдержанность. Он не любил дешёвых трюков и выключатель привел в действие рукой, просто включив им свет – шторы были плотно задёрнуты.

Около двенадцати….

….За шторой, на подоконнике, стояло зеркало, он забыл про него. Непростительная оплошность для мага такого уровня.

Небольшое зеркало на подставке. На его поверхности всё ещё плясали огоньки чёрного пламени. Оно было направлено в окно, на улицу. Как раз на то место, на шоссе у парапета, где был вход в Метро.

…Они никогда не были агрессивными.

Место было достаточно людное. Каширское шоссе здесь делало едва заметный поворот. С одной стороны улицы мерцало огнями казино, с другой теснились ряды ларьков, не закрывающихся день и ночь. Ресторан “Majestic” завершал «композицию»….

Маркус уже три месяца безуспешно вызывал силы мёртвого мира.

***

Я уже подъезжал к Подольску, когда заметил, что лампочка топливного указателя горит, не мигая – бак был пустой. Какой смысл высматривать заправку – денег-то всё равно нет? Ни денег, ни паспорта, ни прав, ни дома, ни хрена. А теперь вот и бензина.

Я миновал Подольск и покатил дальше, ожидая, когда встанет машина. Указатель у дороги сообщил, что до Серпухова сорок километров, а стрелка и вовсе упала на ноль.

Всё, что мне оставалось – это начать жизнь заново. И чем дальше от цивилизации, тем лучше. Я несколько раз бывал в деревне, и там всегда мысли сами собой приходили в порядок, и душа успокаивалась. Мне пришла в голову мысль, что наверняка не меня одного так манили запахи сена и тишина.

Ещё километров тридцать. Я ничего не понял, что там с бензином. По всем расчётам он кончился давным-давно. Чудеса какие-то. Если бы я знал, что это было только начало… О чудесах я имел очень приблизительное представление, как оказалось впоследствии. Тем не менее, уже должен быть этот Серпухов. Я что-то слышал об этом городе. Ускоритель, учёные, открытия….

Ещё с пять километров. Ничего.

Куда я ехал? За каким чертом?

На обочине замаячила фигура. Старушка, с клюкой, в платке и телогрейке, сжимала в сухоньких руках небольшую корзинку. Ясно, сезон грибов, сентябрь….

Она махнула, я остановился.

В зеркало я заметил, что старушка и не собиралась ехать – она продолжала свой путь в сторону, противоположную моему движению. Показалось. Я сдал назад и вышел из машины.

– Здравствуйте! – громко крикнул я. Старушка обернулась.

Я подошёл ближе.

– Чего тебе, милок? – сказала она, внимательно глядя на меня и щурясь. Телогрейка оказалась не телогрейкой, а опрятной, чистой кофтой. На голове берет. Она улыбнулась, являя полный рот зубов, и на секунду мне показалось, что передо мной женщина средних лет.

– Вы не знаете, где-то здесь деревня должна быть, Исток называется. Не знаете?

Глаза старушки лучились.

– А тебе, милок, туды зачем?

– У меня там друг живёт, – соврал я.

Старушка хитро улыбнулась.

– Ну, здесь недалече будет. Поезжай ещё прямо, там и столбец увидишь. Да, а на нём-то надпись и будет.

И повторила:

– Тебе – недалече будет.

Она повернулась и пошла по обочине, но уже без клюки. Я помотал головой, отбрасывая наваждение – по дороге шла не старушка, а молодая девушка с огненно-рыжими волосами.

Она обернулась. Её смех отозвался эхом в высоких соснах.