Властелин воли

– Вот, – он протянул Булдакову документы и билеты на самолет, – регистрация минут через двадцать. А ваш коллега еще не подъехал?

– Подъедет скоро. Спасибо.

«Коллега», – усмехнулся про себя Евгений Петрович. Он вспомнил лицо Михаила, когда он увидел его в первый раз после бойни на объекте. Он совсем не был похож на террориста: лицо растерянное, в глазах слезы. Хотя если бы не он, то эти снайперы еще бы много дел наделали. У Булдакова зазвенел сотовый телефон.

– Евгений Петрович, это Полянский, – голос директора института в телефоне возбужден, – мы с Болиславом Илларионовичем приехали к вам сюда, в аэропорт.

– Где вы конкретно? – удивился Евгений Петрович.

– У входа в здание.

– Хорошо, я сейчас подойду к вам.

Эдуард Аристархович был одет в летние брюки и рубашку, на голове легкомысленная шляпа с дырочками.

– Евгений Петрович. – Он взял руку Булдакова и энергично потряс ее. – Запомните: мы с вами! Вашей вины тут нет. Если надо, мы подтвердим любые ваши показания. – Полянский был явно возбужден и сейчас вовсе не походил на директора солидного научного института.

– Да не беспокойтесь, Эдуард Аристархович, все будет нормально. Вы-то как?

– Вы знаете, когда этот абрек начал меня душить, я уже попрощался с жизнью. Если бы не Муся… Кстати, жена после этого разрешила привозить ее к нам домой.

– Болислав Илларионович, – Булдаков повернулся к экстрасенсу, который стоял рядом и не принимал участия в разговоре, – скажите, зачем вы сделали такой результат выборов?

– Видите ли, – ученый загадочно улыбнулся, – для меня во всем этом главным было – чистота эксперимента. А ее можно было получить наверняка только по этой позиции. И потом, во всяком научном исследовании важны прежде всего объективность и точность полученных результатов эксперимента. А с каким знаком получены эти результаты, плюс или минус, для науки не имеет существенного значения. А что, вас не устраивают такие результаты выборов?

– Да нет, пожалуй, устраивают, – усмехнулся Булдаков.

– Евгений Петрович, – Полянский придвинулся к нему ближе и шепотом спросил: – Сейчас поползли слухи, наш институт расформировывают…

– Ну, я думаю, до этого не дойдет. На такую глупость не пойдут даже сегодняшние вожди. А вот рассекретить наш институт – это было бы полезно. Сколько бы мы тогда принесли пользы людям…

К зданию аэропорта лихо подкатила черная «Волга». Из нее вышли четыре человека: средних лет мужчина, в черном костюме и галстуке, двое спортивного вида молодых людей, в серых костюмах, но без галстуков, и Михаил. На нем были наручники.

– Евгений Петрович, – мужчина в черном подошел к Булдакову, – доставили вам террориста, распишитесь за то, что получили, вот здесь…

– Ну, давай, бюрократ, распишусь. – Чекист расписался на листе бумаге, взглянул на Михаила. Лицо задержанного было уставшим и потухшим.

– Снимите с него наручники, – приказал Булдаков.

– Евгений Петрович, – мужчина в черном укоризненно покачал головой, – вы отказались от сопровождения, а теперь хотите и наручники с него снять. Вы знаете, что это за человек?

– Да знаю-знаю, – проворчал Булдаков, – снимай.

– Ну, смотрите, теперь ведь вся ответственность на вас.

– Конечно, на мне, а на ком же еще? – усмехнулся чекист. – Сейчас всех собак на меня будут вешать, раз я в живых остался. – Он попрощался с Полянским и Макшанцевым, повернулся к Михаилу. – Ну, что, Михаил Борисович, вот мы наконец и встретились. – Он протянул руку для приветствия. Пожатие было по-мужски крепким. Пойдемте на регистрацию.

Михаил ничего не сказал, только кивнул головой. На всем пути до самолета он молчал, а Булдаков не пытался его разговорить. Он понимал, что сопровождаемый им арестованный, член банды, сейчас в довольно сложном положении. С одной стороны – член террористической организации, пытавшейся похитить государственный секрет, с другой – человек, оказавший существенную помощь в ликвидации опасной группы террористов.

После взлета самолета Булдаков все же спросил его:

– Миша, а каким образом ты вышел на меня?

– Через Илью Полякова, в Москве.

– А… почему?..

– Не хотел окончательно превратиться в полное дерьмо, – грустно усмехнулся Михаил.

– А как ты оказался с этими?

– Долго рассказывать. – Михаил повернулся к иллюминатору, видимо, давая понять собеседнику, что не желает говорить сейчас на эту тему.

– Не хочешь, не говори, только мой тебе совет: в Конторе тебе лучше все честно рассказать. Проверка будет по полной.

– Я знаю, – Михаил тяжело вздохнул.

Он ближе прильнул к стеклу иллюминатора. Под крылом самолета на солнце сверкал белоснежный ковер из облаков. «Вот и закончилась моя карьера разведчика-диверсанта, – тоскливо размышлял Михаил. – Если накрутят на всю катушку, то это как минимум пятнашка. Говорят, что человек – кузнец своего счастья, только из меня что-то хреновый кузнец».

Михаил Кузьменко не подозревал, что судьба готовит ему новые испытания и бросит его в такую пучину событий, исход которых повлияет не только на его дальнейшую жизнь, но и на судьбу его Родины.