Властелины стихий

Она снова замолчала. Снейп больше не пытался встать — какая-то странная истома овладела им, не давая шевельнуться.

— Вы любили её? — тихо спросила она.

— Кого? — Снейп похолодел.

— Лили. Лили Эванс. Вы любили её, не так ли?

Северус внезапно почувствовал, что должен высказать всё, что скопилось у него в душе за эти долгие годы, исповедаться перед кем-нибудь. Его словно что-то подталкивало изнутри, и каким-то шестым чувством он ощущал, что Валькери можно довериться.

— Да, — глухо ответил он, опустив голову. — Да, я любил Лили. Но она не замечала меня… как и её дружок Поттер. Они с Блэком обращали на меня внимание, только когда издевались надо мной.

— Вы пытались быть лучше их, — продолжила за него Пэнтекуин. — Вы стали лучшим учеником в зельях, чтобы вас заметили. Но это не помогло — и вы примкнули к Упивающимся Смертью, чтобы этим как-то отомстить Джеймсу Поттеру — любимчику Дамблдора.

Снейп кивнул.

— Я не разделял взглядов Тёмного Лорда, но отказаться уже не смог. А потом… — он сглотнул и с усилием закончил, — Лили умерла. Он убил её. Я не знал, что он собирается сделать это, иначе я бы попытался остановить его.

Профессор умолк. Валькери снова заговорила:

— Ещё до этого вы вернулись к Дамблдору и рассказали ему всё. Он понял вас и простил, но себя вы простить уже не смогли. А когда вы уже начали понемногу успокаиваться…

— Появился Гарри Поттер, — Снейп словно выплюнул эти слова. — Копия своего отца — такой же дерзкий и не признающий никаких правил.

— И вы возненавидели его так же, как и его отца. Но при этом вы понимали, что это сын Лили. Поэтому вы спасли его в первом классе и затем попытались защитить от Блэка, — уверенно продолжила Валькери.

Снейп снова кивнул.

— Она умерла ради него. Её смерть не должна была стать бессмысленной, — хрипло прошептал он.

Он замолчал. Перед глазами Снейпа предстало лицо Лили — зеленоглазой красавицы с густыми тёмно-рыжими волосами. Он тихо застонал и закрыл лицо руками.

— А что бы сказала Лили, узнав, как вы изводите себя? — внезапно спросила Валькери.

Профессор в изумлении поднял голову — на него внимательно смотрели чёрные задумчивые глаза девушки. Она теперь стояла перед ним.

— Сколько вам лет? — спросила она.

— Сорок один, — удивлённо ответил Снейп.

— А выглядите вы на пятьдесят. Взгляните на себя! Жалкое зрелище! Злобный старик, умеющий только брюзжать и изливать свою желчь на всех и вся!

Валькери поднялась и нависла над невольно съёжившимся в кресле Снейпом.

— Знаете, кто вы? Вы и есть тот самый Снивеллус — только более взрослый вариант. Вы ненавидите всех, а все ненавидят вас, или, что ещё хуже, презирают! — зашипела она.

— ДОВОЛЬНО!!! — зарычал Снейп, вскочив и в свою очередь нависнув над Валькери. — Как вы смеете оскорблять меня?!

— Потому что это правда, — отрезала Пэнтекуин, без тени страха смотря ему в глаза. — И вы сами знаете это, иначе не стали бы презирать самого себя.

Она вдруг резко шагнула к нему, схватила за воротник мантии и, толкнув его в кресло, уселась верхом на его колени, не давая ему двинуться. В другое время эта поза показалась бы более чем двусмысленной, и если бы кто-то зашёл в класс, он мог бы подумать всё, что угодно, но сейчас Валькери не обратила на это никакого внимания. Снейп потрясённо смотрел на неё расширившимися глазами.

— Перестаньте разрушать сами себя, Северус! — быстро зашептала она. — Прекратите эту бессмысленную войну с прошлым! Мёртвые мертвы, умерли и не встанут, как говорят у меня на родине. Так забудьте же всё и наслаждайтесь жизнью!

Снейп покачал головой.

— Я не могу, — тихо прошептал он и зарыдал, не в силах больше сдерживать себя.

Его плечи сотрясались от всхлипываний. Валькери осторожно слезла с его колен и обняла несчастного алхимика, прижав его голову к своей груди и легонько поглаживая его по спине, точно мать, утешающая маленького мальчика.

— Плачьте, Северус, — тихо шептала она. — Слёзы врачуют душу и затягивают раны на сердце. Плачьте, и пусть вместе со слезами из вашего сердца уйдёт вся злоба, что накопилась в нём за эти долгие годы, и останется лишь тихая скорбь по той, что ушла. Плачьте, Северус, и не стыдитесь своих слёз, ибо они — истинные.

И Снейп рыдал, уткнувшись лицом в робу Валькери и ухватившись за неё, как утопающий за соломинку. Пэнтекуин не останавливала его — лишь смотрела на него, и нечеловеческая грусть отражалась в её глазах, которые были совершенно сухими…

Она ещё много говорила, когда Снейп успокоился, утешала его и советовала прекратить саморазрушение. Слушая её негромкий ласковый голос, Снейп чувствовал, как из его сердца уходят горечь и злоба, оставляя лишь нежную печаль. Наконец, она ушла из его кабинета, предварительно забрав с собой полупустую бутылку с Огден Олд виски, которую она нашла в комнате Снейпа, использовав заклятье Ассио.

Когда Валькери уже почти прикоснулась к ручке двери, её остановил голос Снейпа.

— Пэнтекуин?

Она остановилась и обернулась.

— Да, Северус?

Чёрные глаза профессора, похожие на тёмные туннели, смотрели на неё со странной смесью доверия, восхищения и страха.