Властимир

Его слова были встречены громким гневным криком. Гамаюн забил распахнутыми, как паруса, крыльями так, что дуб под ним застонал.

— Молчи, неразумный! — крикнул он. — Боги никогда не ошибаются в выборе! Они знают тебя под этим именем, и тебе уже не уклониться с дороги, что предначертана тебе и твоему князю, хотя ему и не дано этого познать. Предначертано с давних пор, еще до рождения этого мира. Ты уже получил один знак избранничества, так узнай же и второй. Ты услышишь сейчас то, что не мог бы услышать, останься ты простым человеком. Ты услышишь песни Гамаюна. Хотя многие слышали их — никто не понял ни слова, ибо это язык богов. Готов ли ты слушать?

Ясные глаза Гамаюна заглянули в самую душу Буяна, и неожиданно на эти слова откликнулся оберег. Гусляр прикоснулся к фигурке — воин словно дышал под пальцами, стремясь куда-то. Порыв фигурки передался гусляру, и он крикнул:

— Я готов, Гамаюн, готов!

— Ты колеблешься, — неожиданно тихо и печально промолвила птица. — Ты боишься не справиться, ибо знаешь, что обратного хода уже нет. Ты не хочешь подвести твоих богов в трудную минуту, ведь ты так молод и неопытен… Не бойся — ты молод, но имя твое старо, оно видело всякое, оно вынесет тебя, как выносило не раз… Слушай, неразумный! Имя человеку дают при рождении, но человек вырастает, растет и его имя, и бывает, что человек перерастает его. Тогда он остается жить в памяти людской на века под другим именем или прозвищем. Бывает, что имя перерастает человека и губит его, раздавив своей тяжестью, но гибнет и само, ибо оно без человека ничто. И только в силах человека сделать выбор, возвеличит он имя свое или нет. Но имя, не освященное делом, даже если о нем никто не знает, бесплодно и, подобно дыму костра, тает в памяти. Имя же, освященное даже самым малым делом, будет долго жить. Не сомневайся в моих словах и своих силах, вещий Боян! Твое имя само нашло тебя.

Пораженный правотой его слов, которую почувствовал сердцем, Буян молчал, не поднимая глаз и прижавшись к стволу дерева. Ветер сорвал его шапку и трепал волосы.

Гамаюн взмахнул крылами, поднялся на лапах, вытянул шею и запел. При первых звуках гусляр вскинул голову. В голосе птицы и песне без слов слышались рев бури, треск вырываемых с корнем деревьев, грохот горных обвалов и водопадов, гул пожаров, топот и ржание испуганных табунов, стук мечей о щиты, крики битвы и песни воинов над курганами павших бойцов. Буян вскинул голову и, преодолевая порывы ветра, сделал несколько шагов к дубу.

И тут же изменилась песнь Гамаюна. К своему удивлению, Буян разобрал слова:

Слушай меня, Буян-гусляр, камень-оберег!Слушай пророчество — Гамаюнзря не откроет тайн.Только тебе из живущих сейчасведом мой язык.Боги героев послали в поход,в дальний опасный путь.Боги послали героев своихтуда, куда хода им нет.

Там, где сияет Полынь-звезда,крася собой восход,там притаился великий Змей,свив для себя гнездо.Слуги его караулят входв сумрак подземных домов,где подрастает смена его,чтоб покорить весь мир.

Многие могущества у него —больше, чем думал ты.Знает уж Змей, что герой в пути,знает, что он дойдет.Слуг он пошлет, чтоб его задержатьили остановить.Будет других немало преград —зло и без Змея сильно.Будет грозить вам гибель не раз

даже из рук друзей,ведь повторить этот трудный путьдолго не сможет никто.Но коли в сердце твоем живатяга земле помочь,стань оберегом и князя путьжизнью своей защити!

Последние слова Гамаюна потонули в вое ветра. Порыв подхватил Буяна, словно тот был травинкой, и поволок куда-то, хлеща ветками деревьев. Гусляр отчаянно пытался уцепиться хоть за что-то, чтобы остановить этот полет, но все усилия были напрасны. Он вспомнил, что смертный, услышавший пение Гамаюна и понявший хоть одно слово, обречен на мгновенную смерть. Словно подтверждая его догадку, издалека доносился торжествующий хохот птицы-вестника.

Утром Властимир проснулся от того, что солнечный луч упал ему на лицо. Отлично выспавшийся князь встал, намереваясь сделать Буяну выговор за то, что тот тоже проспал и не удосужился разбудить его пораньше, — и замер с открытым ртом.