Властители и судьбы

Носятся ямщики на разноцветных однорядках, на головах у них мурмолки или шапки с цветными суконными верхушками, и по всей Москве их вопль — «гись!» (берегись!). Ямщики обсуждают во всех подробностях политику Англии, Дании и Пруссии, а майоры секретной политической полиции скачут на тройках — к девкам, на Валдай!

Базары — неописуемы; если не обращать пристального внимания на вервие ворья, московские базары пищи, животины, одежд, бесценных безделушек ничуть не уступают рынкам Египта, Рима или Самарканда — фантастическое обилие и стосотязыкость, — вторая столица! (России или мира?) Купля-продажа, и все это весело, жульнически, хамски; купцы — хитрецы и младенцы, бородатые, толстомордые младенцы: трудится год, обманывая и рискуя, пропьет в три дня, с кем попало.

Чиновничьи чаи, попытки солдатской дисциплины, общественные женщины, бешеные бани, смесь патриархальности и самой несусветной цыганщины, страстные отшельники и царицы-пьяницы, великолепье кремлевских палат и храма Василия Блаженного, и ночные сугробы, путники, съеденные собаками, апельсины из Италии и вороны, жаренные под страшными мостами, вельможи в бриллиантах и шайки убийц и грабителей (ограбят курятник, убьют за четверть копейки!) — Ванька Каин и протопоп Аввакум, — Москва!

В 1770 году в Москве было 211388 нерасследованных дел об убийствах и грабежах.

8

Светила большая и бледная луна, луна марта.

Сидел на замерзшем бревнышке солдат двадцати семи лет и жег свои стихи. Жег, не просматривая, бросал кипы бумаги в костер, и вокруг костра все шире таял снег. Костер был красный, а там, где горела бумага, — чуть-чуть голубой. Тут же на бревнышках двое караульных в синих тулупах ели курицу, по-братски делили крылышки и ножки. Потом закурили глиняные трубки с крышками.

Он все сжег, и ему сказали, что надо сжечь и сундук.

Стал жечь сундук, хотел разломать, но передумал, просто опустил в костер.

Он убежал из Москвы.

Там бушевала чума.

Императрица Екатерина II только хвасталась перед Европой, что она учредила в России медицинский контроль. Никакого контроля не было. Чума шла по государству, уничтожая в своем движении все живое.

«Пагубный подарок Оттоманской Порты» — так называли чуму современники. Русская армия, воюющая с турками, вымирала. Вся Молдавия и Украина — в тенетах этой страшной болезни. Чума беспрепятственно шествовала по России. Екатерина все-таки приняла свои меры борьбы: под страхом сурового суда она приказала… молчать о самом существовании бедствия. Молчали. Ездили кто куда хотел, — развозили заразу в самые отдаленные губернии. И, только когда стали вымирать целые города, был отдан приказ об установлении карантинов, Но было уже поздно.

В апреле 1770 года в Москве умерло 744 человека, в мае — 857, в июне — 1099, в июле — 1708, в августе — 7268, в сентябре — 21401, в октябре — 17561. За полгода — 50632 человека. В московских деревнях умерло свыше 100000 человек. И так по всей державе.

Началась чума — работать было некому — начался голод. Из-за карантинов было ни выехать из Москвы, ни въехать в нее. Подвоз продуктов прекратился.

Главнокомандующий Москвы фельдмаршал граф П. С. Салтыков потихоньку сбежал, оставив столицу на произвол судьбы. За ним последовали все высшие военные, полицейские и гражданские чины,

В Москве умирали люди и царили попы. Архиепископ Амвросий написал стихотворение, которое, по его мнению, помогало успешной борьбе с чумой (!!!). Стихотворение размножили и учили наизусть. Вот оно:

Рецепт от холерыВозьми рассудку десять лотов,семь гранов травки доброты,двенадцать драхм состав покою,сто унций сердца чистоты,сотри все это камнем веры,и порошок сей от холерысквозь сито совести просей,

да капель сто терпенья сокуи в чашу мудрости глубокуна специю сию налей,накрой надеждой провиденья,молитвой пламенной согрей,слезами чиста умиленьясмешай все это поскорей,затем пред зерцалом природысочти дела свои и годы,

и по числу их капли лей,и в сем чудесном эликсиренайдешь все то, что служит в миреот бед защитой у людей.

Ежедневно в каждом приходе попы устраивали крестные ходы, выманивая у прихожан последние копейки. Нужна была надежда, и ее выдумали.

В Китай-городе на Варварских воротах обнаружили икону Боголюбской богородицы. Попы провозгласили, что вот уже тридцать лет никто не обращал внимания на эту икону и она разгневалась: хотела послать на Москву каменный град, но успокоилась и на трехмесячном море.

— Порадейте, православные, богородице на всемирную свечу!

Появилась вера: богоматерь спасет от чумы.