Властители и судьбы

Для Екатерины II, которая своим хищным, предположительным умом во всем разобралась, Россия была такой, какой она была на самом деле: собственное домашнее хозяйство, домашнее животное, которое нужно пасти кнутом, чтобы оно давало молоко.

Почему двести лет апологеты самодержавия — историографы — вычеркивали имя Петра III из списков государственных деятелей? Петр III навеки заклеймен историей: голштинец и пьяница. Формулу придумала Екатерина, и формула хороша.

Что известно о Петре III? Только то, что он родился в 1728 году, а умер в 1762-м? Да и умер ли — уже легенда. Что он был голштинским принцем, сыном дочери Петра I Анны? Что он имел все права на российский престол, а Екатерина — ни малейших? Что Петр III был законным царем России, а Екатерина захватила престол силой, с Россией ее не связывала ни одна ниточка происхождения, она была чистокровная немка, как бы ни приписывали последующие историки ее личности панславизм. К панславизму в России имели особое пристрастие только инородцы.

Кто характеризовал Петра III?

Екатерина, Дашкова, Панины оставили о нем записки.

Кто судил Петра III?

Екатерина, его жена, которая его ненавидела и уничтожила. Дашкова, наперсница и сотрудница Екатерины. Панины — Никита Иванович, воспитатель Павла, дядя Дашковой, любимый администратор Тайной канцелярии в царствование Екатерины, и Петр Иванович, дядя Дашковой, герой Семилетней войны, последний усмиритель Пугачева.

Все — одна семья.

Все — обвинители.

Ни одного адвоката — нет.

Штелин, переводчик и поэт, библиотекарь Петра III, а впоследствии действительный член екатерининской Академии, которой командовала Дашкова, в своих записках тоже предает своего императора. Он достаточно умен, чтобы не писать откровенные мерзости, но и достаточно хитер, чтобы на них намекнуть.

Ни один историк не попытался поставить хотя бы элементарный опыт объективности.

Все перечисленные выше записки цитировали двести лет, не догадываясь, что свидетели — убийцы императора Петра III, что их показания, безусловно, — самооправдание, а потому, безусловно, — ложь.

Впоследствии Вольтер назвал переворот восхождением государственности, а Дидро — счастьем страны.

Эти мыслители — лишь писатели, они далеко зашли в своем снобизме, вмешиваясь в политику. Их политика — коллекционирование автографов королей.

Энциклопедисты обманулись и запутали потомков. Они повторяли вслед за Екатериной, что переворот 28— 29 июня 1762 года — демократизация системы, что это — воля всей России.

Простодушный идеалист, Петр III не знал, на что он идет. Для него структура и география России — легко, исправимый хаос. Но он предчувствовал свою недолговечность. Он обращался к Сенату, к Синоду, ко всем коллегиям.

ДАЙТЕ МНЕ ВОЛЮ ВО ВСЕХ МОИХ МЕРНОСТЯХ, И, ЧТО НИ БУДЕТ ОТ МЕНЯ ВПРЕДЬ ПРЕДСТАВЛЕНО, НЕ ПРЕПЯТСТВОВАТЬ.

Это — не приказ. Это — просьба. Это как молитва: господи, смилуйся!

Глас вопиющего в пустыне. Он успел только освободить монастырских крестьян и дать им землю.

Екатерина II и ее свита далеко зашли. Было убийство одного человека — Петра III — и попрание его имени, его деятельности, его личности. Народ в этой пресловутой «революции» не участвовал. Достаточно просмотреть списки руководителей восстания, чтобы определить, что действовала только одна семья.