#властный редактор

— Знаешь. Читала. Возможно, даже ещё об этом напишешь. — Кирилл с усмешкой покачал головой. — Ты будешь счастлива написать этот чёртов роман, и дай тебе выбор: он или я, ты ведь не выберешь меня, Лира Гречко. Ты выберешь его. И мы оба это знаем.

Я открыла рот. И закрыла его.

Кирилл кивнул.

— Вот именно.

Он резко встал, выдирая оба романа из прозрачных папок. А потом подошёл к камину и бросил бумажные страницы в огонь.

Вспыхнуло пламя, жадно охватывая белые прямоугольники. Я охнула.

— Почему? За что?

— Они были недостаточно искренними, — ровно произнёс Кирилл. — Но уж ты-то никогда не врёшь, верно?

Он поднялся по лестнице, не оглядываясь.

А я…

Я не могла плакать. Мне надо было писать роман.

И сейчас, с заледеневшим сердцем, я могла это делать лучше всего.

Час спустя приехал разносчик пиццы, и, после коротких указаний Кирилла, сгрузил две коробки на кухне. Я подождала, пока там не окажется пусто, достала тарелку, и вскрыла нижнюю коробку.

Курица и ананасы. Конечно же.

Я вернулась и продолжила писать.

Семь часов вечера. Восемь часов вечера.

Половина одиннадцатого вечера.

Нам не стоило заводить роман с Кириллом вообще, холодно подумала я. Потому что когда меня не отвлекают счастье, любовь и секс, я пишу куда продуктивнее.

Другой вопрос, лучше ли?

Впрочем, трагедию и не нужно писать особенно хорошо. Просто должно быть больно. Автору, читателю, герою. Всем.

Я дописала последнюю сцену и рухнула лицом на стол.

Всё. Остался только счастливый финал, свадьба, эпилог.

В постель идти не хотелось. Мы снова поссоримся, и писать счастливый финал сделается ещё тяжелее. Уж лучше я подойду к окну и помечтаю.

Я подошла к стеклянной стене. Положила ладонь на прохладную поверхность.

Снова шёл снег. Завтра Рождество, наше, не западное. Сегодня сочельник. Может быть, стоило заказать Кириллу ещё один подарок? Сходить в ту самую белую церковь, отстоять службу, поставить свечки, положить немного денег на храм?

Обязательно. В следующее Рождество — и то, и другое. Если, конечно, Кирилл к тому времени вообще вспомнит, кто я такая.

Завтра же нужно доделать то, для чего я вообще здесь.

Ведь чудеса совершаются в Рождество.

Завтра чудо свершится для Кирилла Вяземского и Ирины. Я его совершу.

Приятно быть немного волшебницей.

Я глубоко вздохнула. Пора было идти спать.

В спальню я вошла на цыпочках.

Кирилл лежал на боку и работал за ноутбуком. Я замерла на пороге, не зная, двинуться ли в ванную или подойти к шкафу за ночной рубашкой, но тут его лицо озарилось улыбкой.

— Я не думал, что ты придёшь, — негромко сказал он. — Думал, что забьёшься в другую спальню, спрячешься под одеялом и выставишь колючки. А мне придётся ночевать тут одному.

— Я упрямый ежонок, — серьёзно сказала я. — Я отстаиваю свою территорию.

— Всегда уважал упорство.

Кирилл переложил ноутбук с кровати на столик.

— Иди ко мне. Со всем остальным определимся потом.

Я не хотела ему возражать. Сейчас, когда он был таким близким, уязвимым и ждал меня — не хотела.

— А если я захочу просто лечь спать? — прошептала я.

— Просто ляжем спать.

Я помедлила. А потом подошла к шкафу, быстро разделась и достала чёрную ночную сорочку на бретельках из сплошных кружев. Ту, что взяла сюда с собой.

Она села идеально, хотя я её даже не мерила в магазине. Обрисовывая живот, открывая грудь. Оставляя бёдра почти обнажёнными — и всё ещё давая простор фантазии.

Я обернулась. Подошла к кровати — и скользнула в протянутые руки Кирилла.

— Я купила её сама, — прошептала я. — Почему-то это важно.

Кирилл мягко поцеловал меня в губы.

— Это очень важно, ежонок. Теперь я знаю, что у тебя потрясающий вкус. Впрочем, я знал это с самого первого вечера, когда увидел тебя, подъезжая к дому.

— Ещё скажи, что влюбился в меня с первого взгляда.

— Ты мне понравилась. И я решил срочно тебя прогнать. Мне было не до симпатичных девушек. Мне было ни до кого.

Как, наверное, будет ни до кого, если проект всё-таки провалится, подумала я. Из-за меня.

— Но сейчас-то тебе до меня, — сказала я вслух. — Очень даже до меня.

Кирилл хищно улыбнулся, обхватывая меня за бёдра.

— Думаешь, я буду отрицать?

Я потянулась и отбросила с него одеяло.

Обнажённый мужчина, который меня хотел. Мой любимый мужчина.

— Возьми меня, — прошептала я. — Как ты хочешь.

Глаза Кирилла насмешливо заблестели.

— Очень хочется?

— Можно подумать, ты не хотел меня весь день, — хмыкнула я.

— Ежонок, — очень нежно прошептал он, целуя меня в кончик носа. — Я буду хотеть тебя всю жизнь.

У меня перехватило дыхание.

А потом я оказалась у Кирилла на бёдрах, ощущая его всей кожей, а его руки, приподняв кружевную ткань, скользили по голому животу, обнимали ягодицы, дразнили, обрисовывая нежные контуры между ног.

— Наклонись ко мне, — проговорил он.

Я повиновалась, и Кирилл, разом сдёрнув с плеч обе бретельки, впился в сосок, лаская его языком так, что у меня вмиг стало жарко и влажно внутри. Я тихо простонала, и Кирилл тут же нашёл ртом вторую грудь, пока его руки жили своей жизнью. Ещё миг, и я почувствовала его, готового, почти во мне.

— Да, — прошептала я.

— Откинься. Я хочу, чтобы ты чувствовала меня целиком.