Влечение: эротическая сага

На столе тут же появилось блюдо с разной рыбой, икра, огурчики и много всякой вкусной еды. Со вчерашнего вечера у Кости во рту не было и маковой росинки, так, что всё, что появилось перед ним, разогревало аппетит.

– Так кого поминаем, Петрович?

– Генчика.

Кот насторожился. Именно этот человек, если Мила правильно назвала его имя, был нужен ему больше всего и встреча с ним являлся целью поездки. – Я его знаю?

– Вряд ли. Он парень не простой был. Но интересный. Авантюрный мужик! Как придумает чего-нибудь, так хоть стой, хоть падай. – Балу с взволнованной горечью стал вспоминать покойного. – Ещё совсем щенком был, а уже в бизнес пробивался. Крольчатами торговал. И смех и грех! Представляешь, в старом сарае, за огородом настроил стаек и выращивал в них кролей. Мелких, гладких, самых беспородных. Три копейки им в базарный день. Так что надумал? Стервец! У соседа на воскресенье в аренду брал пушистую породистую крольчиху. И на мясо, и на шерсть пригодную. Сажал её сверху в большую корзину со своими заморышами, и продавал по цене породистых, демонстрируя мамашу. Народ покупал, радовался.

– И, что, никто не заподозрил афёры?

– Как же, прочухали. Ловили и не раз. Спрашивали: «Почему вырастают не пушистыми?» Так этот сорванец с лёту реагировал: «А вы чем кормили? Клевером надо было, клевером»…

Балу рассмеялся, вспоминая напарника.

– Давай добавим, за авантюризм молодости, – он быстро опрокинул свой бокал и стал закусывать.

– В последний год мы с ним часто общались. Я же сейчас в политику подался, знаешь?

– Читал. В курсе.

– Вот мы с ним частенько и делали дела всякие вместе. У него лоск был такой, светский, что ли… Как у истинного английского лорда! За границей долго жил – набрался, наверное. Дорогим вещам цену знал. Он в антикварном мире был не последним человеком. И меня к этому ремеслу приручил. Щегольство… Это все же от урок. Уверенность в себе… Скорее от природы. А в таком букете, сам понимаешь, его портрет для наших дел незаменимый. Когда мы приезжали с ним на какую-нибудь встречу, он, как удав, притягивал к себе любую жертву, которую надо было проглотить.

– И глотал?

– Не хохми. Знаешь же, что я о покойниках плохо не говорю. Понимаешь, обладал он каким-то сексуальным магнетизмом. Как посмотрит на бабу особенно, как шепнет что-то, так всё – она его.

– Ходок?

– Да не то чтобы ходок. Я даже назвать не могу эту его способность одним каким-то словом. Скажем, хобби у него было. Увидит бабу, захочется ему её, и всё – считай, пропала девка. Знаешь, как он говорил? В семени мужчины содержатся миллионы сперматозоидов. И именно их я и имею в виду, когда говорю девушке, что ради нее готов расстаться со своими миллионами.

– И часто ему отказывали?

– Да практически никогда. Он даже в какой-то момент сам расстроился. Хочу, говорит, запретного… Змей-искуситель в нём проснулся в последнее время. Стал к актрисам известным подъезжать, замужним теткам. А они, не тем будут помянуты, как будто специально его и ждали. Покуражатся для приличия пару минут и летят к нему в постель прямехонько.

– Гришка Распутин, да и только.

– Да нет вроде. Я с Генчиком по саунам ходил. Там спрятаться трудно. Голым его видел. Царским достоинством он не отличался. Магнетизмом, понимаешь, магнетизмом сексуальным он их брал. Про химию любви слыхал?

– Ага. Сейчас все об этом говорят. Любовь, говорят, скоро занесут в новый международный классификатор болезней.

– Так вот он формулой какой-то владел, наверное… Так и ушел из жизни, не оставив потомкам элементов формулы этой.

– Что с ним случилось-то?

– Опять же, «шерше ля фам». У него была любовница. Из числа постоянных. Жениться он и не собирался. А это умная девочка, красивая, все при ней. Иногда Генчик её в свет выводил. На презентации там, выставки. Нам это надо было. Но только иногда. Она же от него ни на шаг не отойдет! Как сторожевой пес, всегда рядом. Ни с одной бабой не даст ему пообщаться. Ревнивая, была – ужас!

– Почему была? Они женаты были?

– Я ж тебе говорю. Нет. Она в него влюблена была по уши. Приворожил он её своим магнетизмом.

– Обычно женщины привораживают, а не мужики.

– А здесь наоборот. Не давала ему прохода. И чего он с ней вовремя не порвал?…

– Может, нравилась.

– Может и так. Но именно она его жизни и лишила. Как узнала, что Генчик стал на женщин ставки делать? Ума не приложу. Кто ей слил информацию? И бабская чаша терпения, как говорят, переполнилась. Зарезала его в собственной квартире. А сама через порог шагнула, и с двенадцатого этажа – в лепешку.

– Вот это любовь… – убиравшая со стола лишнюю посуду Лиза, успела вставить свое мнение.