Вляпалась!

Это крошечная коробочка, она не стоит таких усилий, но Эйнсли делает то, что делает всегда. Разворачивает ее так осторожно, что можно подумать, будто в подарках ей больше всего нравится оберточная бумага. Она вынимает ошейник, и все охают и ахают. Когда она открывает медальон, Имми говорит:

— Это, наверное, неправда, но это должны быть волосы Бэма Маллера. — Бэм Маллер — вокалист группы «О Hell, Kitty!». Она проверяла — у него черные волосы.

— В общем-то, гадость, — говорит Эйнсли. — Но в то же время круто. Спасибо, Имми.

Она надевает ошейник, и все восхищаются тем, как он смотрится на ее длинной белой шее. Никто не заметил маленькие синяки на шее Имми. Их плохо видно.

— Не за что, — говорит Имми и крепко обнимает Эйнсли. — Я так рада, что ты вернулась.

— Ну вы совсем как лесбиянки, — говорит Элин.

Скай все рассказала про Элин и Джастина. Странно, но Элин не кажется счастливее. Наверное, все дело в его поцелуях. Хотя, когда закончится школа, Элин и Джастин все еще будут вместе. Все лето. А когда наступит Хэллоуин и Эйнсли устроит у себя дома вечеринку, Элин придет в костюме сексуальной Красной Шапочки, а Джастин — в образе злого волка.

Оливер, Алан и Минт тоже присутствуют на вечеринке. Эйнсли достает их впервые за долгое время. Имми танцует с каждым. С Минтом танцует дважды. Им особо нечего друг другу сказать.

Отличная вечеринка.

Скай сделала еще абсента. Она одета как девушка-ковбой. Мама Эйнсли — сексуальная ведьма, а сама Эйнсли без костюма. Или она в костюме, но никто не знает, кого она изображает. В какой-то момент Имми замечает на шее Элин тот самый ошейник, который она подарила Эйнсли на день рождения. Может, Элин взяла его поносить? А может, Эйнсли он надоел, и она подарила его Элин. Неважно. Это не имеет значения.

Имми надела свой мешочек для лекарств. Она часто его носит. Подавись, девушка-призрак. Имми выглядит очень хорошо. Она — суккуб. Ей постоянно приходится объяснять, что это такое, но ничего страшного. Главное, выглядит она потрясающе.

Джастин, например, не сводит с нее глаз. Она тоже поглядывает на него, слегка улыбаясь. Он отлично целуется, да еще и Элин чему-нибудь его научила. И все же сначала он был парнем Имми.

Два дома

Проснись, проснись.

Порция устраивает вечеринку в честь своего дня рождения. Вечеринка начнется без тебя. Проснись, Гвенда. Проснись. Скорее, скорее.

Тихая музыка. Запах теплого хлеба. Она могла бы быть дома. Сколько домов назад? В своей детской постели, пока мама печет хлеб внизу.

Гвенда — последний спящий человек на космическом корабле «Дом секретов» — открыла глаза. Сползла со своей узкой кровати. Поднялась — или упала — в камеру.

Камера тоже была маленькой и тесной, как ячейка в медовых сотах. Мягкий розовый свет, невидимые ящики, камера и кровати — и все пусты. Астронавт по имени Гвенда вытянула руки, потерла голову. У нее снова отросли волосы. Иногда она представляла себе койку, забитую массой волос. Под их удушающей тяжестью проходили столетия.

Теперь она еще чувствовала запах старых книг. Библиотека. В ее голове вместе с ней была Морин, которая смотрела на книги, наблюдала за ее сердечным ритмом, за тем, как сужаются зрачки. Морин была кораблем, Домом и хранителем всех его секретов. Дух в воздухе; умиротворяющее гудение в подсознании; алхимическая последовательность запахов и излучений.

Гвенда сделала вдох. Снова потянулась, медленно выполнила сальто через голову. В ее крови, в ее нервной системе начались загадочные химические процессы.

Так обстояли дела на космическом корабле «Дом секретов». Ты спала, просыпалась и снова засыпала. Ты могла проспать год, пять лет. Всего было шестеро астронавтов. Иногда остальные просыпались раньше. Иногда ты проводила несколько дней, несколько недель в одиночестве. Но на самом деле ты никогда не бывала одна. С тобой всегда была Морин. Когда ты спала и когда просыпалась. Всегда.

Все ждут тебя в большом зале. Сегодня подают жареного карпа. Шоколадный торт.

— Запах прилива, — сказала Гвенда. — Мангровые деревья, море, подступающее к их корням. Я провела там лето.

Ты приехала с одним мальчиком, а уехала с другим.

— Верно, — сказала Гвенда. — Я и забыла. Это было так давно.

Сотню лет назад.

— Как долго! — сказала Гвенда.

Вовсе нет.

— Нет, — сказала Гвенда. — Совсем недолго. — Она коснулась волос. — Я спала…

На сей раз семь лет.

— Семь лет, — сказала Гвенда.

Аромат цитрусовых. Лаймовые деревья. Другие запахи, приятные запахи, исходившие от Мей и Салливана и Аун и Порции. Сиси. Химический состав их тел отрегулирован с целью создания гармоничных отношений. Они неизбежно должны были стать веселой группой.

Гвенда сбросила оковы долгого сна. Опустилась к изгибу переборки, нажала на ящик. Он открылся, и она вошла внутрь, чтобы привести себя в порядок, чтобы ее проверяли, вкалывали что-то, намыливали и обливали водой. Она избавилась от отросших волос, от нежного пушка на руках и ногах.

Так медленно, так медленно, нервничала Морин. Позволь мне избавить тебя от всего этого. Навсегда.