Влияние морской силы на историю

«Недостаток системы в действиях правительства, – говорит один французский писатель, – породил индиферентизм и открыл дверь беспорядку и недостатку дисциплины. Никогда неправильные повышения по службе не были так часты; никогда недовольство не было таким всеобщим. Деньги и интриги заняли место всего другого и приносили назначение на командные посты и власть. Знать и выскочки, с их влиянием в столице и самодовольством в морских портах, мнили себя вознаграждаемыми по заслугам. Расхищение средств государства и верфей не знало границ. Честь и скромность поднимались на смех. И как бы считая, что зло еще недостаточно велико, министерство озаботилось изгладить героические традиции прошлого, которые избежали общего крушения. За энергическими боями великого царствования последовала, по приказу двора, “политика осмотрительности”. Для сохранения немногих вооруженных кораблей неприятелю давались большие преимущества. Ради этого несчастного принципа мы были обречены на оборонительное положение, столь же выгодное для неприятеля, сколь чуждое гению нашего народа. Боязливая осмотрительность перед врагом, предписанная нам приказом, в конце концов отразилась на национальном характере; и злоупотребление этой системой приводило к актам недисциплинированности и к неустойчивости под огнем, чему в предшествовавшем столетии нельзя было найти ни одного примера».

Ложная политика континентальной экспансии поглощала средства страны и была вдвойне вредна, потому что, оставляя беззащитными колоний и торговлю, она позволяла противнику в случае войны отрезать Францию от величайшего источника богатства, как это в действительности и случилось. Небольшие эскадры, выходившие в море, уничтожались значительно превосходившими их силами неприятеля: торговое судоходство было ликвидировано, и колонии Канада, Мартиника, Гваделупа, Индия попали в руки Англии. Если бы это не заняло слишком много места, можно было бы привести ряд интересных выдержек из трудов писателей, показывающих крайне бедственное положение Франции – страны, отвернувшейся от моря, – и рост богатства Англии среди всех ее жертв и усилий. Один современный писатель следующим образом выразил свой взгляд на политику Франции в тот период:

«Франция, столь горячо увлекшаяся германской войной, настолько лишила свой флот внимания и средств, что дала нам возможность нанести ее морскому могуществу такой удар, от которого она, быть может, никогда не оправится. Поглощение ее внимания германской войной отвлекло ее также от обороны своих колоний, вследствие чего мы могли завоевать значительнейшие из них. Война заставила ее отказаться от покровительства своей торговле, которая была всецело уничтожена, тогда как торговля Англии никогда, – даже среди самого глубокого мира, – не бывала еще в таком цветущем состоянии. Словом, втянувшись в эту германскую войну, Франция принесла в жертву свои шансы в непосредственно затрагивающем ее конфликте с Англией».

В Семилетней войне Франция потеряла тридцать семь линейных кораблей и пятьдесят шесть фрегатов, т. е. в три раза больше судов, чем когда-либо насчитывал весь флот Соединенных Штатов во времена парусного флота. «В первый раз со времени средних веков, – говорит один французский историк в своем разборе упомянутой войны, – Англия победила Францию одна, почти без союзников, тогда как последняя имела много сильных помощников. Этими победами Англия обязана единственно превосходству своего правительства». Да, превосходству правительства, пользовавшегося мощнейшим оружием – морской силой, в вознаграждение за его настойчивую политику, неуклонно направленную к одной цели.

Глубокое унижение Франции, достигшее предела между 1760 и 1763 гг., когда она заключила мир, является поучительным уроком для Соединенных Штатов в нынешний период нашего торгового и морского упадка. Мы избежали ее унижения, так будем же надеяться, что мы последуем примеру, который она показала впоследствии.

В те же годы (1760–1763) французский народ восстал, как впоследствии в 1793 г., и заявил, что желает иметь флот. «Народное чувство, искусно направлявшееся правительством, испустило крик, разнесшийся с одного конца Франции до другого: “Флот должен быть восстановлен”. Правительство получило в дар корабли от городов, от корпораций и по частным подпискам. В дотоле пустынных портах началась кипучая деятельность, везде строились и ремонтировались корабли. Эта деятельность не ослабевала; арсеналы наполнились, материальная часть была приведена в порядок, артиллерия реорганизована; кроме того было обучено и оставлено во флоте десять тысяч артиллеристов.

В тоне и в действиях морских офицеров тех дней сразу почувствовался всенародный подъем, которого лучшие из них не только ждали, но которому они и способствовали. Никогда еще не обнаруживалось среди морских офицеров такой профессиональной и умственной деятельности, как в то время, когда правительство оставляло гнить их корабли. Вот что пишет об этом выдающийся французский офицер нашего времени: