Влюбить за 90 секунд

– Смотри, как тут красиво! – сказал я, глядя на воду. – Плотина круто подсвечена.

Рядом с берегом шумели темные сосны. Странное ощущение, когда осознаешь, что, кроме нас, здесь нет ни единой души. Одновременно чувствуешь умиротворение и беспокойство.

– Я тебе не баба – пейзажами любоваться! Нашел кого привести сюда…

Подтолкнув друга в плечо, я спросил манерным голосом:

– Дорогуша, пустишь меня сегодня к себе переночевать?

– Иди ты… шутник! – рассердился Ярик.

– Не, на самом деле домой неохота! – серьезно сказал я, продолжая рассматривать освещенную плотину. – Мама с каким-то кентом в ресторан ушла. Я с ней столкнулся в дверях, когда за шлемом домой заходил… А вообще съезжать уже надо.

– Давно пора!

Теперь и Ярик задумчиво смотрел на блики на черной воде… Над рекой повисла огромная белая луна.

В этот момент ночную тишину прервало жужжание – в кармане завибрировал телефон. Сообщение от Алены. Интересуется, не сплю ли я… Как мило.

– Грохольская? – спросил Ярик.

– Угу, – откликнулся я, печатая ответ. Экран освещал лицо, приходилось щуриться.

– Убавь яркость! – поморщился Ярослав.

– Угу… – кивнул я и провел большим пальцем по экрану.

«Хорошо! Но если с его спинки упадет хоть одна щетинка…» – ответила Алена на мое сообщение о поросенке. Игрушку я, кстати, заехав домой, оставил в комнате. Спрятал за подушки, чтобы мама не обнаружила. Будто этот несчастный плюшевый свин был чем-то постыдным, несерьезным, детским… Перечитав еще раз сообщение от Грохольской, я рассмеялся.

– Чего ржешь? – тут же оживился Ярик. – Что она тебе пишет?

– Да так… – туманно отозвался я, улыбаясь, как дурак.

Ярослав достал из кармана свой телефон и посветил мне в лицо.

– У-у-у, кажется, мы тебя потеряли! – покачал он головой.

– Пациент скорее мертв, чем жив? – снова рассмеялся я. – На самом деле ты делаешь скоропалительные выводы…

– Скоропалительные? – расхохотался Ярослав. – Да у тебя ж все на роже написано!

– Да что там написано-то?

– Вот чем она так тебя привлекла? Помимо того, что у нее ужасный вкус на парней…

Я рассмеялся.

– Она сумасшедшая. Такая по-хорошему сумасшедшая, понимаешь?

– Нет! – честно признался Ярик. – Мне бы кого попроще и поадекватней. Потому что был уже в жизни негативный опыт общения с одной чокнутой…

– Да? Это когда? – заинтересовался я.

– Еще до нашего знакомства! – ответил Ярослав. – Да там ничего интересного… – Друг заметно помрачнел.

– Расскажешь? – спросил я. – Если нет, так нет. Обещаю: смертельно не обижусь!

– Да я как-то не привык трепаться на эту тему, – смутился Ярослав. – Обычно прячу свои чувства. И так глубоко, что сам потом фиг отыщу…

Ярик замолчал. Странно. До этого мне казалось, что он любит похвастаться своими победами на любовном фронте. Несерьезными кратковременными интрижками с симпатичными девочками. Но, видимо, здесь разговор шел о чем-то более серьезном. Что ж, не буду лезть к нему с расспросами.

– Зато теперь я таких сумасшедших стараюсь стороной обходить… – проговорил Ярик. – А ты, наоборот, западаешь!

– А кто сказал, что я на Алену запал?

Ярослав усмехнулся, поднялся с травы и отряхнул джинсы. Спустился к воде. Я слышал, как он тяжело вздохнул. Мы провели в тишине пару минут.

– Димон? – позвал наконец Ярослав.

– А?

– Думаю вот все о тебе и об этой Грохольской… – Ярослав громко и фальшиво пропел: – Уже разносит молва по дворам, что между вами «Чивава»…

Я усмехнулся.

– Что, считаешь, я не прав?

Друг стоял ко мне спиной и продолжал смотреть на воду. Я поднялся на ноги и, неслышно ступая кедами по мягкой траве, подошел к своему мотоциклу.

– Что, считаешь, – крикнул я, уже застегивая шлем, – на обратном пути я снова тебя сделаю?

Ярослав резко обернулся.

– Ах, ты… – выругался он, взбегая по крутому склону.

Громкий треск мотоциклов вновь нарушил ночную прохладную тишину.

* * *

– Если б не зачеты на носу, фиг бы я вообще сегодня вышел из дома! – проворчал Ярослав, с задумчивым видом размешивая кофе.

– Сколько у тебя еще пар? – спросил я.

– Две… Конституционное право зарубежных стран! – Друг поморщился. – И кофе какой-то гадкий! Ненавижу понедельники!

После этих слов стало непонятно, от чего его так передернуло: от «гадкого» напитка, понедельника или предстоящих пар.

– Ну а я уже могу свалить домой, – похвастался я, развалившись на стуле. Во время большой перемены мы сидели в небольшой кофейне, которая располагалась недалеко от корпуса юрфака. – Сейчас только байк со стоянки заберу…

– Счастливчик! – покачал головой Ярик. – Я бы тоже свалил… Такая погодка разыгралась.

Друг сделал новый глоток «гадкого кофе». Барабаня пальцами по столу, долго осматривал меня, затем захохотал. Да так громко, что на нас оглянулись девчонки, сидевшие за соседним столиком. Я улыбнулся и отсалютовал им чашкой с чаем. Те тут же отвернулись и, хихикая, стали перешептываться.

– Поверить не могу, что ты напялил эту толстовку в универ! – покачал головой Ярослав.

– А что не так? – удивился я. – Не успел переодеться. Не одежда красит человека, а человек одежду!