Влюбиться в дьявола

Он чертыхнулся, но потом перевернулся на бок, показывая ей спину. Она ойкнула, но не проронила ни слова. Он знал, что картина, которую она увидела, была довольно страшной — вся его спина была в шрамах, длинных грубых, уродливых.

Помолчав, она не удержалась и задала вопрос, который он ожидал услышать:

— Откуда их столько?

Перевернувшись на спину, он закрыл глаза и, помолчав, ответил:

— Это случилось на второй год после того, как я попал в плен. Зима уже кончилась.

— Продолжай, я тебя внимательно слушаю, — прошептала она.

— Наступила весна, охотиться стало намного легче. Медведи и олени ослабели от зимнего голода, поэтому за ними не надо было долго гоняться. Да, все было бы хорошо, но неожиданно я заболел. Меня мучила лихорадка. Я настолько ослабел, что временами терял сознание. Гахо и другие женщины из ее рода ухаживали за мной.

— Но ведь ты выжил. — Беатриса ласково провела пальцами по его волосам и щеке.

— Да, выжил, но после болезни я совершенно ослабел, и тут случилось то, что должно было случиться. — Лицо Рено стало мрачным от нахлынувших воспоминаний. — Гахо ушла из лагеря вместе с другими членами своего рода. Дело в том, что индейцы охотники проводят каждый год особый ритуал, обращаясь к лесным духам о ниспослании богатой добычи. Я был еще не так силен, чтобы отправляться в долгий путь, и остался. Вместе со мной в лагере остались только старики, одна женщина, которая ухаживала за мной, и Састаретци — под каким-то надуманным предлогом. Хотя, как я предполагал, он остался исключительно ради того, чтобы убить меня.

Голос у Рено дрогнул, он умолк, чтобы немного успокоиться.

— То, что я не погиб, задевало гордость Састаретци, он был воином, а для индейца воина нет большей обиды, чем видеть своего врага живым. Зимой, когда все племя голодало и не хватало охотников, Састаретци просто выжидал. Но вот наступило лето, еды стало вдоволь, к тому же я заболел — и Састаретци решил, что наступил удобный момент.

— Он напал на тебя? — замирая от страха, спросила Беатриса.

— Да, однажды ночью он пришел ко мне. Привязанный, ослабевший от болезни, я был целиком в его власти, тем не менее, я отчаянно боролся за жизнь, понимая, что глупо ждать от Састаретци пощады.

— Если хочешь, можешь не рассказывать дальше, — предложила испуганная Беатриса.

— Нет уж, — ответил он. — Если уж начал, надо довести дело до конца, но с одним условием — больше об этом никогда не вспоминать.

Рено явственно ощутил запах медвежьего жира, исходивший от тела и одежды Састаретци, который словно живой вдруг явился перед ним. После короткой паузы Рено продолжил:

— Он вытащил меня и привязал к столбу пыток. Он бил меня палками и резал ножом мою спину, а когда я терял сознание от боли, он дожидался, пока приду в себя, и опять принимался мучить меня. Он собирался меня убить, но прежде хотел насладиться моими страданиями, добиться того, чтобы я молил его о пощаде. Я выжил только благодаря тому, что не издал ни звука, пока он меня пытал. Я выиграл время, и благодаря этому случилось чудо, меня спасли.

— Кто тебя спас? — поинтересовалась Беатриса.

— Гахо. Она неожиданно вернулась. Ей приснился сон, что змея сражается с волком, впивается ему в горло и почти побеждает его. Затем во сне она услышала голос предков, сообщивших ей, что змея не должна победить. Проснувшись, она тут же велела своим соплеменникам собираться в обратный путь. Она успела вовремя: еще чуть-чуть, и было бы поздно. Гахо освободила меня, перевязала раны, накормила, уложила в постель. А на следующий день дала мне в руки нож и предложила поквитаться с Састаретци.

— Ты должен был убить его? — Беатриса замерла, но не от страха, ведь Рено остался в живых, а от гордости за него.

— Да, у меня не было иного выхода. Кроме того, Састаретци тоже хотел покончить со мной. Он мог скрыться в лесу, но предпочел остаться. Мы должны были драться на ножах.

— И ты победил, — утвердительно сказала Беатриса.

— Да, я победил. — В его памяти замелькали подробности этой схватки, его жажда отомстить, одолеть противника, во что бы то ни стало.

— Я рада, что ты убил Састаретци. Я счастлива, что ты остался в живых.

— Да, главное, что я выжил, — мрачно подтвердил он. Если бы он не победил Састаретци, то сейчас не лежал бы в объятиях жены, не наслаждался бы шелковистостью ее кожи и сладким вкусом ее губ. Так что ради выпавшего на его долю счастья стоило пройти через все испытания, преодолеть все препятствия и остаться в живых.

— Ты слишком рано просыпаешься. Неужели сладкие узы Гименея утратили привлекательность для новобрачных? — как обычно, шутливо обратился Вейл к Рено.

Сэмюел Хартли, шедший рядом с Вейлом, фыркнул от смеха. Трое мужчин шли быстрым шагом по одной из фешенебельных лондонских улиц, их поторапливал холодный встречный ветер.

Рено, среагировав на дружелюбное подшучивание, буркнул в ответ что-то нечленораздельное. Несмотря на прекрасное морозное утро, ему совсем не хотелось пока покидать уютную спальню, где так сладко спала жена. А они даже не оценили его жертвы.