Влюбиться в главного героя

Объяснять «как» смысла не было – сама не знала. Какое-то время я молчала, глядя на язычки пламени, лижущие дрова, потом все-таки решилась и, достав из сумки потрепанную тетрадь в кожаном переплете, показала девочке.

– И это все? – разочарованно вытянулось у той лицо.

– Не совсем, – улыбнулась я.

Взяв ручку, я открыла нужную страницу и, перечитав последний абзац, продолжила писать книгу. Первую минуту ничего не происходило, а потом от букв начало исходить золотистое сияние, которое ниточкой устремилось вверх, где и стало превращаться в персонажей.

И еще через пару мгновений маленький зеленый дракончик и розовая мышь запрыгали вокруг нас, пища.

– Какие они милые! – восхитилась девочка и восторженно потянулась к созданиям. – Их ведь можно трогать?

– Конечно, – рассмеялась я от такой непосредственной детской реакции.

Салия увлеклась игрой с магическими существами, а я перехватила взгляд Бука.

– Ей все равно пришлось бы сказать, – покачала я головой. – И можешь осуждать меня сколько угодно.

Питомец лишь фыркнул и посмотрел вверх – это означало, что он считает, что у меня не все дома.

– Может, ты, конечно, и думаешь, что я не в себе, но это я поняла уже давно. У меня наверняка острый психоз, ведь я говорю с котом.

Вздыбив хвост и отвернувшись, Бук зашагал в темноту. Ну вот… Хрупкое перемирие нарушено. Снова взглянув на огонь, я решила больше ни о чем не думать и следовать за своей судьбой.

Через пару часов, когда сказочные персонажи исчезли, Салия нерешительно посмотрела на меня.

– Спрашивай, – обреченно вздохнула я.

– Почему же дар считается опасным, если создания такие милые?

Когда-то и я задавалась таким вопросом и сейчас немного помолчала, собираясь с мыслями, чтобы ответить на него правильно.

– Они не всегда бывают милыми. А опасен он оттого, что все зависит от силы дара сказочницы и сюжета, что она напишет. И тут появляется много факторов: что ты за человек, чего хочешь добиться и какие будут последствия от попадания твоих созданий в реальный мир. Все непросто…

– Ну, можно же управлять…

– Сложно и не всегда. Чаще нельзя. Писать сказки – это творчество, а творчеством нельзя управлять. Время, на которое создаются персонажи, мы тоже выбрать не в состоянии. Даже не знаем, приведет ли наше письмо к появлению героев или нет.

Салия слушала, приоткрыв рот.

– А еще мы зависим от сюжета. Нельзя просто так сесть и написать, что хочешь. Ты должна рассказать, и никак иначе. И единственное, над чем мы полные властители, так это куда направить сюжет, ведь одну и ту же историю можно изложить по-разному.

– Как же вы с этим живете?

– Потихоньку. От своей природы никуда не денешься, и не писать мы не можем.

– Ох…

– Давай спать, – улыбнулась я. – Завтра рано вставать.

Заметив, что Бук уже вернулся, мы улеглись на мягкий мох и тут же заснули.

* * *

Спустя три часа после рассвета мы вышли на опушку. Впереди виднелись вросшие в землю избушки и вполне привычные дома. Одни с добротно отделанными фасадами, другие немного обветшалого вида, а некоторые вот-вот готовые развалиться. В общем, ничем не отличающаяся от остальных деревушка.

Видимо, это и есть Ревуки. И чем ближе мы подходили к селению, тем более четко могли рассмотреть людей, сидящих на скамейках рядом с домами и суетящихся по хозяйству во дворах.

Палисадники здесь были низкие и редкие, поэтому разглядеть кривенькие яблоньки, смородиновые кусты, грядки и простенькие цветники не составляло труда. По дороге бегали свиньи и разносили грязь из луж по всей деревне, где-то вдалеке блеяли козы и мычали коровы. Я вежливо попросила Бука занять место в сумке, и он, на удивление смиренно, согласился, сам в нее запрыгнув.

Местные старушки, занятые, несомненно, важными делами, держались за свои веретена и, вытянув шеи, следили за нашим приближением любопытными взглядами.

– Знаешь, где живет бабушка? – шепотом спросила я.

– Да, – так же тихо ответила Салия.

– Тогда веди.

И, стараясь не обращать внимания на заинтересованность всей деревни, мы невозмутимо проследовали дальше, вдоль единственной улицы, пока девочка не остановилась у похожей на остальные калитки.

Неуверенно посмотрев на меня, она стояла и не решалась двинуться вперед.

– Ну, что встала? Пойдем, – как можно более жизнерадостно предложила я, понимая, чего боится Салия.

А что, если и здесь она придется не ко двору, что, если окажется не нужна? Я переживала эти минуты вместе с ней, волнуясь ничуть не меньше. Мы, постучав в дверь, ждали, пока бабушка не увидела внучку и на ее губах не расцвела улыбка. И лишь после этого меня отпустило.

Нас пригласили в дом, накормили. Коту достались мисочка густой сметаны и вареная телятина, и он, судя по чавканью и периодическому довольному урчанию из-под стола, был безмерно счастлив. А потом мы начали рассказывать хозяйке и о смерти матери Салии, и о решении отчима девочки, и том, как на корабль напали, и о нашем путешествии до Ревуков.

Пожилая женщина, опечаленная и подавленная, какое-то время смотрела на стол пустым взглядом, а потом, словно очнувшись, погладила внучку по голове.