Влюбиться в звезду

– Пижон! – хохотнул Лукас. – Успокойся. Встретимся позже.

Рич перевел взгляд с Лукаса на Одри и снова нахмурился.

– Прекрасно! – огрызнулся он. – Позже. А пока не могли бы вы проинструктировать Кортни, чтобы она время от времени все-таки передавала сообщения?

– Ладно! – бросил Лукас, многозначительно посмотрел на дверь.

Рич кинул на Одри весьма сердитый взгляд и вышел из номера.

– Господи! – удивилась Одри. – Что с ним такое?

– Да мало ли?.. – пожал плечами Лукас, взяв с тарелки треугольный тост.

– Напомни-ка мне, почему мы его взяли на работу?

Лукас затолкал треугольничек в рот.

– Превосходные рекомендации, – сказал он, взяв газету. – О нас что-нибудь пишут? – осведомился он, глядя на страницу, которую Рич положил на самый верх. – Отлично! – Лукас кивнул.

Одри встала из-за стола и взглянула через его плечо – на фотографии она выходила из такси.

– Прекрасно, – сказал Лукас. – Чем больше пишут, тем лучше.

– Почему? – спросила Одри, ощущая какой-то смутный гнев. Ей не нравилось, что буквально вся ее жизнь выставлялась напоказ, и она не могла понять, почему Лукас считает это таким замечательным.

– Почему? – эхом отозвался он, словно она задала глупейший вопрос. – Потому что нам это нужно. Потому что мы рассказываем, где ты бываешь. Конечно, предполагалось, что ты будешь обедать в «Браза», а тебя там не было, – добавил он, язвительно посмотрев на Одри. – К счастью, они догадались приехать сюда.

У Одри перехватило дыхание.

– Ты сказал, куда я собираюсь пойти? Кому сказал?

– На местном интернет-форуме. Ты же знаешь, они отслеживают все, что происходит в городе. Поэтому я залогинился и сообщил, что Одри Лару сейчас обедает в «Браза гриль».

– Зачем? – закричала Одри. – Зачем нужно было специально насылать на меня фотографов? Ты же знаешь, что я это ненавижу!

– Не будь наивной, крошка.

– Я не наивная, Лукас! – сердито воскликнула Одри, хлопнув ладонью по столу. – Просто я терпеть не могу, когда мою жизнь рассматривают под микроскопом! Зачем ты так поступил со мной?

– Крошка, – успокаивающе произнес Лукас, пытаясь обнять Одри, – ну хватит, ты же знаешь, что стоит на кону.

– При чем тут это, ты, мерзавец? – Одри вывернулась из его объятий.

– Немного предконцертной прессы нам не повредит. Наоборот, только поможет.

– Зато это не помогает мне иметь хотя бы какое-то подобие жизни! Ты об этом подумал?

– Эй! – воскликнул Лукас, подняв вверх руки. – Я делаю это для нас. Однажды ты обернешься назад и оценишь мою усердную работу ради нашего будущего!

Одри закатила глаза.

– Ла-адно, – нахмурившись, протянул Лукас. – Похоже, нам предстоит очередной день с дикой сменой настроений. Если ты не против, я, пожалуй, пойду куда-нибудь в другое место.

– Ты все выворачиваешь наизнанку! Неужели если я хочу побыть в одиночестве, то веду себя как ребенок! – заорала Одри, дав волю гневу.

– А что это ты распсиховалась? – заорал Лукас в ответ. – И с какой стати тебе вдруг потребовалось одиночество?

Одри мгновенно заткнулась. Теперь она злилась на себя за то, что вообще заговорила об этом. За то, что испытывает к Джеку теплые чувства; сильные, неоспоримо теплые чувства. Она вообще ничего не должна к нему чувствовать. У нее есть бойфренд. Ну да, между ней и Лукасом уже давно что-то поломалось, но все-таки она с ним уже восемь лет. И раз она позволяет себе чувствовать что-то к другому мужчине, то возникает вопрос – а что она вообще за человек?

Это неправильно.

Она ничем не лучше своего отца, которого презирала за то, что он столько лет изменял маме со всеми подряд.

Но, да поможет ей Бог, она не может перестать чувствовать.

– Мне нужно подготовиться к работе, – сказала Одри Лукасу и пошла в ванную. Включив душ, села на унитаз и зажала голову ладонями. Нет, из этого ничего не получится – и не важно, как сильно ей нравится внимание Джека, из этого просто ничего не получится. Лучше задушить все в зародыше, чем позволить зайти слишком далеко – они уже и так забрели на запретную территорию.

Конечно, легче сказать, чем сделать, – последние несколько дней она не может думать ни о чем, кроме Джека. Чтобы выкинуть его из головы, Одри, едва выйдя из душа, позвонила Тристану и сказала, что хочет повторить кое-какие танцевальные движения.

– Опять? – с явной неохотой спросил он.

– Опять. Приходи.

Тристан пришел, и Одри, пытаясь прояснить мысли, завела с ним беседу. Как ему турне, что думают танцоры? Нравится ли им гостиница?

Одри так старалась выкинуть из головы все лишнее, что едва замечала входивших и выходивших людей – Кортни, еще раз Рич (занес отчеты для Лукаса), горничная отеля, посыльный с цветами, горничная, забравшая подносы от завтрака. Одри дважды прошла мимо принесенной Ричем газеты, прежде чем заметила торчавший из-под нее конверт, подписанный разборчивым почерком: Одри Лару.

Одри узнала шрифт, и у нее перехватило дыхание; страх побежал по жилам, и она задрожала.

Тристан услышал, как Одри ахнула, вскинул взгляд и быстро подошел к ней.