Влюблена и очень опасна

– Ой, да ну тебя, – проворчала Геля. – Уж точно не мы с тобой. Вот в этом я уверена на сто процентов. Слушай, а где моя машина? – Мы огляделись в поисках автомобиля, но заметной красной «Мазды» не наблюдалось – одни видавшие виды представители отечественного автопрома – судя по всему, в этом дворе проживали исключительные патриоты. Поддержав российского производителя лет двадцать назад, они, уверена, и сейчас не давали ему умереть с голоду, формируя спрос на автозапчасти.

– Блин, страна идиотов, – проворчала Геля, – на пять минут отлучиться нельзя. По ходу, свистнули наше с тобой средство передвижения.

Я удивилась, насколько спокойно Ангелина это говорила. Если бы у меня был автомобиль и потом его украли, я бы уже носилась по двору с криками «Караул! Ограбили!» и рвала на себе волосы.

Словно угадав мои мысли, подруга пояснила:

– Тачка все равно застрахована. Конечно, проблем с бумагами и волокиты не избежать, да и надо думать, как мы отсюда выбираться будем, но что толку эмоционировать?

– Слушай, а ты ее точно здесь оставляла? Никуда не отгоняла?

– А ведь и правда! – Ангелина хлопнула себя рукой по лбу. – Это ж все та скандальная старушка. Как по мне, так там и фура развернулась бы на триста шестьдесят градусов. Пришлось поставить машину за домом.

Я удивилась:

– Так здесь же полно места для парковки?

– Это сейчас. Видимо, отъехали, – пояснила подруга. – А то яблоку негде было упасть.

С сомнением оглядев тихий двор, не производивший впечатление сильно оживленного, я решила выкинуть сомнения из головы. В конце концов, зачем Ангелине водить меня за нос?

– Эй, ты куда? – погрузившись в свои мысли, я не сразу заметила, что подруга бодрой рысью покидает двор, стремительно увеличивая расстояние между нами.

– Так за машиной же, – весело крикнула Геля, – подожди меня здесь.

Пожав плечами, я пнула носком туфли лежащий на дороге камешек. Можно и подождать.

От нечего делать оглядевшись вокруг, я поразилась безлюдности дворовой коробки: ни малышей, копошащихся в песочнице под пристальным взором скучающих мамаш, ни зорких старушек, ни забивающих «козла» мужичков – ни-ко-го. Взирающие тусклыми окнами окружающие дома казались необитаемыми и безжизненными. Двор выглядел как современный Чернобыль – город, покинутый своими жителями много лет назад, совсем обветшалый, хоть и сохранивший различимые признаки кипевшей некогда жизни. Совсем недавно я смотрела о нем фильм, и увиденное стройной цепочкой ассоциаций напомнило мне его сюжет.

Но тут, будто в ответ на мои мысли, один из домов «выплюнул» своего обитателя – потрепанного мужичка неопределенного возраста, демонстрирующего все признаки жесткого похмельного синдрома. Оглядевшись по сторонам, он тут же проложил курс в мою сторону, демонстрируя неслыханную для его состояния скорость. Намерения его не вызывали никаких сомнений.

«Наверняка станет просить денег», – пронеслась в голове стремительная мысль, но получить дальнейшего развития не успела – шуршание шин возвестило о прибытии моей колесницы. Ангелина влетела во двор лихо, выбивая из-под колес автомобиля россыпь гальки. Виновато улыбнувшись мужичку, мол, и рада бы помочь, да не успеваю, я повернулась к транспортному средству, готовясь запрыгнуть в него едва ли не на ходу – судя по всему, Геля, закусив удила, не собиралась терять ни минуты. Но то ли подруга перепутала тормоз с газом, то ли уснула за рулем, но снижать скорость она явно не собиралась. Напротив, машина стремительно неслась на всех парах прямо на меня.

Осознав в последний момент грозящую опасность, я попыталась заскочить на тротуар, но соперничать с шустрым представителем японского автопрома по скорости передвижения оказалось затеей зряшной. Направляемый решительной рукой, автомобиль зацепил меня своим краем, подбросил, словно тряпичную куклу, в воздух и погрузил во мрак небытия.

Глава двадцать девятая

Ой, какая худая девочка! Совсем нет мяса, одни кости.

Как же я буду воспитывать ее? Я отобью себе руку!..

Ф. Раневская

Ничего не было. Ни света в конце тоннеля, ни архангела Гавриила, ни иерихонских труб… Хотя трубы тут, наверное, ни при чем. А что при чем? Как можно понять, что там – в загробном мире? И вообще, существует ли он? И, если я об этом думаю, может, я все еще здесь – на свете этом? Или застряла между, превратившись в привидение. Или… Размышления прервал незнакомый голос, звучавший откуда-то издалека:

– Николай Петрович, кажется, она приходит в себя.

– Вижу, Зиночка, оживает наша красавица. Глянь-ка, как там ее зовут?

– Ангелина Олеговна Татарская, – спокойно ответил женский голос. Услышав имя несостоявшейся убийцы, я затрепыхала, словно выброшенная из воды рыба. Вернее, попыталась это сделать. Но единственное, на что оказался способен мой организм, – это выдать невнятное хрипящее бульканье.

– Тише, милая, тише… Зина, два кубика…

Кубики, шарики, мягкие игрушки… Я погрузилась в сладостное небытие.

* * *