Влюблена… заочно!

— Девочка моя, если будешь играть честно — проиграешь, как проиграла я. Сотни и тысячи лет женщины выбирают себе мужчин и привораживают их своими чарами. Такова жизнь, и ничего дурного в этом нет. Прошу тебя, дорогая, не предавай наши мечты! Вспомни, как я надрывалась на двух работах, чтобы оплатить твои уроки хороших манер! Ты — особая девушка, София. У тебя есть все, чтобы стать достойной женой богача, чтобы жить в роскоши и довольстве. Умоляю тебя, не растрачивай свои таланты на никчемных мальчишек! Послушайся меня — и ты будешь счастлива!

Взглянув на мать в зеркало, София заметила, что руки Джанет сжаты в кулаки, а в глазах плещется страх.

И вдруг София поняла: мама боится не столько за нее, сколько за себя. Боится, что София умчится на «Харлее» на поиски приключений и бросит больную мать одну… Сердце Софии судорожно сжалось.

— Не бойся, мамочка, — произнесла она, — ты для меня всегда будешь важнее всего.

— Да разве речь обо мне? Я теперь хочу только одного: чтобы ты добилась счастья, которое мне уже не суждено испытать.

— Мама, я не стану делать глупости. Обещаю.

Джанет вздохнула с очевидным облегчением.

— Запомни мои слова, София: когда приедет мистер Баррингтон, ты почувствуешь себя словно Золушка на балу!

«Может быть, — мрачно подумала София. — Но что станет со мной, когда часы пробьют полночь?»

Майк позвонил в ее дверь, как и обещал, ровно в четверть восьмого. У крыльца стояла машина Софии.

— Ты починил машину! — всплеснула руками София, окидывая Майка радостным взглядом и изо всех сил стараясь не замечать, как сексуально он выглядит в голубых джинсах.

Сама София сегодня надела белую «крестьянскую» блузу, расшитую голубыми и розовыми цветами, и бледно-голубые слаксы. (Брюки она надела, полагая, что придется ехать на работу на мотоцикле.) Пояс был розовый — в тон туфлям на невысоком каблуке. Волосы София забрала в хвост и перетянула розово-голубой резинкой.

Как ни радовалась София, что ее машина снова на ходу, все же не могла удержаться от легкого сожаления, что больше не прокатится с ветерком на «Харлее».

— И что с ней было? — спросила она, подходя к машине.

— Стартер барахлил.

— Сколько я тебе должна? — София открыла сумочку.

— Об этом не беспокойся! — отмахнулся Майк.

— Но я настаиваю. Ты так меня выручил!

— Перестань! — заявил Майк. — Я не возьму у тебя денег!

Что-то в его голосе заставило ее насторожиться. София взглянула ему в глаза и, показалось ей, на краткую долю секунды заметила там что-то похожее на стыд. Но чего стыдиться Майку?

— Может быть, я и бедная, но гордая. — С этими словами София сделала попытку запихнуть ему в карман двадцатидолларовую купюру.

Он перехватил ее руку.

— Черт побери, София, я же сказал — нет!

Его прикосновение обожгло ее. София снова взглянула в зеленые глаза Майка. Теперь взгляд их был тверд и прям, и в нем ясно читалось: «Не навязывай мне своих правил!»

— Послушай, Майк, курьеры не так-то много зарабатывают. Я получаю больше тебя.

— Мне много и не нужно, — ответил он, выпустив ее руку. — Твоя мама накормила меня сказочным ужином — вот и вознаграждение. Если думаешь, что этого мало, можешь сегодня после работы подвезти меня домой.

— Что ж, это честно. — Поняв, что его не переубедишь, она убрала деньги обратно в сумочку.

Майк сел на пассажирское сиденье, София скользнула за руль. Машина завелась с первого раза.

— Как сегодня твоя мама? — поинтересовался Майк несколько минут спустя.

— У нее все хорошо.

— Я ей не слишком понравился. — Это был не вопрос, а констатация факта.

— Просто беспокоится обо мне. Я — все, что у нее есть.

— Поначалу она отнеслась ко мне по-другому. Когда приняла меня за Баррингтона-младшего, — заметил Майк.

— Что тебе ответить? Для мамы деньги имеют большое значение.

— Как и для дочери?

— Что ты сказал? — София обожгла Майка сердитым взглядом и вновь устремила взор на дорогу.

— Ладно, забудь, — пробормотал Майк.

— Да нет, продолжай. — София включила сигнал поворота. — Облегчи душу. Что ты там хотел сказать о моем моральном облике?

Майк поднял руки, как бы сдаваясь.

— Это не мое дело. И все же хочу сказать тебе: не делай глупостей. Потому что выходить замуж без любви, только из-за денег, — страшная глупость.

— Кто тебе сказал, что я не люблю Майкла?

— София, имей совесть. Как можно любить человека, которого ты и в глаза не видела?

— Ревнуешь?

— Я? — Майк комично вздернул брови. — Господи помилуй, с чего бы мне ревновать?

— Мне неважно, как Майкл выглядит.

— Вот теперь ты говоришь правду, — вдруг посерьезнев, проговорил Майк. — Майкл Баррингтон тебе неважен. Важны только его деньги. Представляю, как тяжело ему живется: всякий раз, как какая-нибудь девушка начинает оказывать ему знаки внимания, он гадает: что это значит? Кто из двоих ей нравится — он сам или его банковский счет? Нет, не завидую я Майклу Баррингтону.

— Разумеется, не завидуешь! — огрызнулась София. — Ему ведь пришлось трудиться не покладая рук, чтобы достичь таких высот.

— Унаследовать богатство — труд невелик.

— А тебе-то что?

— Ненавижу золотоискательниц.

— Так вот кто я, по-твоему? Золотоискательница?