Влюбленная пленница

– Скажи же! Есть ли хоть какой-то шанс?

– Ты понимаешь, о чем спрашиваешь?

– Если ему суждено умереть, я хочу встретиться с ним в последний раз. Это возможно?

– Тебе придется просить этой милости у султана, а с какой стати он дарует ее?

– Может быть, он дарует ее Калиду. И тебе, – предположила Эми.

– Мне?

– Да. А я могла бы пройти вместо тебя.

Сара закрыла глаза.

– Подумай. Если одеться и прикрыть лицо по местной традиции, то кому в тюрьме придет в голову, что это не ты, а я? Мы примерно одного сложения, да и цвет волос у нас одинаковый. Если я пройду рядом с Калидом, то никто ничего и не заподозрит. Сара снова открыла глаза.

– Ты, очевидно, забыла одно: Калид вовсе не в дружеских отношениях с султаном – так почему Хаммид должен делать ему одолжение?

– А разве не существует традиции, связанной с Праздником цветов? Каждый паша просит султана об одолжении, и тот не имеет права отказать.

– Откуда ты знаешь это? Просто удивительно!

– Сначала мне рассказала об этом Листак, а потом я и сама прочитала в газетах.

– Я понимаю, что ты задумала, но Калид не сможет просить султана помиловать Малика. Отмена казни не входит в число этих одолжений. Традиция восходит к временам Византии, а туда она пришла из Рима – но речь идет о небольших милостях – например, снятие запрета на брак между представителями враждебных племен или возмещение уже уплаченного наследства семье невесты, если помолвка расторгнута.

– Но Калид вполне может попросить разрешения посетить Малика вместе с тобой. Разница лишь в том, что вместо тебя пойду я.

– Калид не одобрит этого. Он не захочет подвергать тебя опасности.

– Попытаться можно.

– Султан может не позволить мне идти вместе с Калидом, – продолжала сомневаться Сара.

– Но Малик ведь приходится братом мужу Роксалены – его дочери.

– И что же?

– Роксалена твоя подруга. Она захочет, чтобы ты навестила брата ее мужа перед казнью, правда ведь?

Сара вздохнула и покачала головой.

– Ты когда-то рассказывала мне, что султан очень добр к дочери; он даже пошел навстречу ее капризу учить английский. Ведь именно так ты оказалась в гареме и познакомилась с Роксаленой, – настаивала Эми.

– Султан был очень добр до того, как Роксалена убежала с Османом, – сухо ответила Сара. – Сомневаюсь, что сейчас он склонен потакать ее капризам.

– Но попробовать же можно?

– Эми, ты говоришь о человеке, который убил почти всю семью Османа, когда узнал, что Роксалена вышла за него замуж. Так что этот план очень ненадежен!

– Но это единственное, что я могу придумать! – воскликнула Эми в отчаянье. – Вчера я написала тебе письмо на десяти страницах, пытаясь придумать, как спасти Малика, но у меня здесь ни связей, ни друзей – ничего. Так если я не смогу помочь ему, может быть, мне удастся хотя бы побыть с ним напоследок. Калид говорит, что султан очень тщеславен и любит делать широкие жесты перед главами провинций, чтобы показать, насколько он милостив. Так что может быть лучше, чем уважить просьбу паши посетить приговоренного к казни заключенного? Разве это не лучший пример милосердия?

– И ты хочешь, чтобы все это Калид объяснил Хаммиду?

– Я уверена, что Калид найдет собственный путь выразить это, но пожалуйста, попроси его попробовать!

Сара задумалась.

Эми закусила губу, пытаясь не заплакать.

– Я просто не могу позволить Малику умереть, даже не повидавшись со мной, – прошептала она.

Сара обняла ее:

– Я постараюсь что-нибудь придумать.

– Как ты дашь мне знать, если разрешение будет получено? – воспряла духом Эми.

– Пошлю гонца с известием о дне и времени. Самый быстрый доскачет от Бурсы до твоего дома за пять часов.

– А как я объясню Беатрис свою отлучку? – Эми вытерла глаза: слезы текли, несмотря на все ее старания не плакать.

– Скажи, что Калид решил показать нам старый город. Беатрис знает, что ты еще мало что видела здесь. А я прихвачу с собой одежду, чтобы ты могла переодеться в карете.

Эми кивнула. Неужели ее затея реальна? Сара сжала ее руку.

– Не рассчитывай на это очень, Амелия. Я не хочу тебя обманывать – шансов очень мало.

– Должна же я на что-то надеяться, – прошептала Эми.

– Знаю. И извещу тебя сразу – как только Калид встретится с султаном. А сейчас встрепенись и улыбайся, а то Беатрис заподозрит неладное.

Рука об руку женщины пошли к дому.

* * *

Малик смотрел на влажный потолок тюрьмы и размышлял, сколько ему осталось жить. Он лежал на грязном, покрытом соломой полу со связанными ногами и руками, прикованный к железному крюку, торчащему из стены.

Повернув голову, он взглянул на тоненький луч света, пробивающийся сквозь трещину в толстой дубовой двери. Он не жалел о своей жизни; ведь он делал то, что хотел делать, и знал, что вопреки словам Анвара революция продолжится и без него. Люди почувствовали вкус свободы и уже не захотят терять ее. Победа в армянском квартале показала всем, что власть султана не является абсолютно нерушимой, он вовсе не сверхсильное существо, против которого все бессильно. Цель будет достигнута.