Вместе

– Я очень рада, – сказала Дилейни. – Но мне будет не хватать Винни.

– Винни… – растерянно повторила Кики, и на лице у нее отразилась паника. – Винни. Винни из “Мыслей Вместо Вещей”. – Браслет выдал ей ответ, и она улыбнулась. – Точно, Винни Очоа. Очень мимолетная женщина. – Очередной звонок. – Запоздало мимолетная, я бы сказала. – Звонок.

– Конечно, – кивнула Дилейни. – Именно.

– Итак, “СутьСюжета”. Последний крупный проект Бейли до того, как он ушел с постоянной работы… а потом ушел от нас. – Глаза Кики внезапно увлажнились. Она нахмурилась и взяла себя в руки. – Это настоящий памятник его приоритетам. Он был человеком эпохи Возрождения. Идем.

Кики приложила палец к сенсору у тяжелой стальной двери, и они вошли в помещение, похожее на какую-то странную библиотеку – если бы библиотеку проектировали роботы для динозавров. Повсюду огромные доисторические папоротники и суккуленты, в зарослях которых прятались слоновьих размеров винтажные мониторы и антикварные пишущие машинки на платформах под тяжелыми стеклянными куполами.

– Нас должен встретить Алессандро, руководитель команды.

Они встали под четырнадцатифутовым растением подозрительно хищного вида. Дилейни покосилась на него и на всякий случай отодвинулась подальше от того, что могло быть ртом.

Кики взглянула на часы:

– Мы рано пришли, поэтому я немного расскажу тебе об этом месте. Когда вышел фильм… Ты видела фильм?

– Да.

– Актер, который сыграл там Бейли… Черт, как его зовут? Ладно, неважно. В реальной жизни он собирает пишущие машинки – наверное, поэтому они здесь? А еще он, кажется, написал какую-то книгу. В общем, все это навело Бейли на мысль, что он тоже может написать роман. А так как Бейли был очень методичен, он начал изучать все, что касается художественной литературы. Он прочитал всевозможные руководства. И я думаю, что даже кое-какие романы. Он обнаружил, что ему трудно концентрироваться так долго, чтобы дочитать книгу до конца, они же все такие длинные. Наверное, ты это знаешь по колледжу? В гуманитарных науках до сих пор нужно много читать?

– В общем, да, – ответила Дилейни и неодобрительно сморщила нос. Кики улыбнулась.

– Поэтому Бейли сразу начал изучать, что читают другие люди и у всех ли такие же проблемы с дочитыванием. Очевидно, что бумажные книги не позволяют извлечь из них никаких ценных данных и должны быть запрещены…

– Хотя бы ради защиты окружающей среды! – подхватила Дилейни.

– Да-да, само собой.

– И иногда они такие тяжелые. – Дилейни изобразила, что поднимает гирю.

– Но электронные книги дают нам много данных, – продолжала Кики, – и мы обнаружили, что, несмотря на то что люди до сих пор каждый год покупают миллионы художественных книг, очень маленький их процент читается полностью. Это стало облегчением для Бейли и для таких, как я, потому что я практически не могу высидеть целый фильм, не говоря уже о том, чтобы потратить сколько там надо времени на чтение романа. Но ты, наверное, прочитала несколько штук? Прямо с начала до конца?

– Да, несколько прочитала.

– Браво! – вскрикнула Кики и получила радостный звонок от браслета. Подняв глаза, она устало улыбнулась. – А вот и Алессандро. Привет, Ало, отдаю ее тебе. Это Дилейни. – Она повернулась к Дилейни, и в глазах у нее снова появились слезы. – Прости. Столько эмоций на этой неделе. Но я так рада с тобой общаться. Мы обязательно увидимся в пятницу на празднике в честь Бейли. А пока желаю тебе провести здесь время со здравомыслием

и неумеренностью.

И удалилась, сопровождаемая двойным звонком. Алессандро помахал ей вслед, потом повернулся к Дилейни и пристально посмотрел на нее большими немигающими глазами, словно обведенными тонким контуром. Темные густые локоны падали ему на плечи.

– Пожалуйста, не зови меня Ало, – попросил он, откидывая волосы с лица. – Я отправил столько “АнонПредов”, что не сосчитать, но люди продолжают меня так звать. Ну ладно. Так ты училась в Риде? Я – в Кеньоне. – Он прикрыл большие печальные глаза.

Дилейни забеспокоилась, что между колледжами есть какая-то особая связь, насчет которой она не в курсе.

– Когда я учился, то, как и ты, совершенно не представлял, что могу оказаться здесь. Я должен был стать преподавателем компаративистики. По сути, это, – он обвел рукой помещение с находящимися в нем людьми, – я ненавидел больше всего. А теперь я должен убедить тебя в том, в чем когда-то убедили меня. Пойдем.

Дилейни последовала за Алессандро к его рабочему месту – эргономичному креслу в окружении двенадцати разнокалиберных мониторов. Все это чем-то напоминало ударную установку группы, исполняющей прогрессив-рок. Алессандро снова откинул прядь с лица и сел, как будто собрался сыграть соло. Экраны ожили, заполнились отсканированными книжными страницами, которые поверх текста были покрыты десятками значков и цифр. Здесь словно шла гражданская война между словами и данными.