Кристина Москвина

Вне времени

В 542 году Египет поглотила эпидемия чумы. В то время люди совсем не знали, как бороться с болезнью, убеждаясь в своей греховности перед богами. По торговым путям Средиземноморья болезнь добралась до Константинополя, а затем и во все части Византии. Северная Африка, Европа, Центральная и Южная Азия, и даже Аравия – чума не щадила людей. Торговля в мире “встала”, жителей стран чаще всего можно было увидеть не за работой: они выносили трупы из опустевших домов. Одни гибли от прикосновения к больному, другие – побывав в доме, а те – на улице; некоторые и вовсе убегали из городов здоровыми, но приносили за собой болезнь. Врачи не могли выявить причину, а, порой, не успевали увидеть первые клинические признаки – внешне здоровый человек погибал в тот же день заражения. Люди посчитали болезнь проклятием, ниспосланным богами за грехи, отчаянно отпевая души погибших. Вместе с тем, росли конфликты между странами. Соседствующие с Египтом государства винили друг друга в распространении чумы.

В мире воцарились хаос и отчаяние, и в какой-то момент Землю постигла экологическая катастрофа, возникшая в связи с многочисленными взрывами. Мощные выбросы энергии изменили природу самой Смерти. У некоторых людей, по прошествии их жизненного цикла, возникал новый, и, казалось, нескончаемый. Их бессмертная душа, не желая покоя, входила в симбиоз со смертным телом, лишив последнего возможности умереть. Им даровали титул богов, единственных, в чьих силах подавить жестокость темных тварей.

Мир изменился, и его правила тоже, но разве человек мог понять или узнать о чьих-то глупых действиях? Люди всегда стремились выжить, принимая на себя все последствия. Даже, если они сделают лишь хуже и породят еще больше смертей. Во что бы то ни стало – остаться живым. Желание, заложенное в человеке самой природой.

Ch. 0. Знать – бояться

“Нельзя, чтоб страх повелевал уму”

La Divina Commedia, Dante Alighieri.

Густой туман окутал скоростной поезд, мчавшийся сквозь темные чащи леса. Длинные тени от нависших над путями деревьев отбрасывали на землю. Погода заботливо скрывала от посторонних движение поезда, и лишь протяжный звук свистка оповещал о своем присутствии. Внутри вагона царил полумрак, прерываемый мерцающими лампами. Лучшее время, чтобы оторваться от реального мира. В затаившемся ожидании пассажиры мирно дремали под шум рельс. Тишину нарушил стук колес, подсказывающий, что поезд приближается к станции. Вагоны зашумели от зеваний и включающегося света – и пока все пассажиры нехотя собирали свои вещи, одинокая путешественница тихо посапывала в своем купе, сохраняя идеально ровную осанку. Издали девушка напоминала старшеклассницу, слишком юную для одиноких поездок, слишком хрупкую, чтобы отпускать в свободное плавание взрослой жизни – черные длинные волосы собраны в тугой хвост; несколько непослушных прядей выпадали из прически, скрывая бледное лицо от посторонних.

Деликатный стук в дверь привел путницу в чувство. Проводница аккуратно заглянула в купе, встречаясь с холодом изумрудных глаз. Подавив в себе чувство неловкости, женщина аккуратно оповестила девушку об окончании поездки.

– Прошу прощения, мисс Сазерленд, мы прибываем.

Рэн мимолетом посмотрела в окно, заметив, что до пункта назначения остались считанные минуты. Вдалеке из тумана вырисовывался силуэт здания железнодорожной станции. Долгожданная встреча вот-вот состоится. Девушка, как ни в чем не бывало, взяла кружку с остывшим чаем, попутно благодаря проводницу, которая с облегчением закрыла за собой дверь. Ей не хотелось находиться с Сазерленд больше положенного. При первой же встрече с пассажиркой, женщину пронзило странное чувство ничтожности. Она видела много людей из разных слоев общества, сохраняла стойкость в любых ситуациях и отношениях, даже если путешественник проявлял исключительное пренебрежение. С Рэн почти никто из персонала не взаимодействовал, но чувство проводницы разделил каждый из работников. Очевидно, никто не знал Сазерленд, и желание минимизировать контакт со странной путницей исходил, скорее всего, из ее внешности и поведения – бледная кожа и худощавое телосложение ставили под сомнение ее жизнеспособность. Большие глаза отдавали безразличием, на лице не отражались эмоции, кроме напускной вежливости. Статная походка и ровная осанка говорили об ее высоком статусе, но никто не мог даже выдвинуть предположения, кто она такая. Рэн даже не догадывалась, что вызвала ажиотаж в любимой игре проводников по угадывании профессии пассажиров.