Вне всяких сомнений

Брови жрицы удивленно приподнялись.

— Старый человек, ты изъясняешься на языке варварском и странном, но — и в этом тайна — я понимаю тебя. Что тебе надо?

— Эстелл! — В голосе Фроста звучало нетерпение. — Я говорю, что пора возвращаться.

— Возвращаться? Что за пустая болтовня? Возвращаться куда? К тому же мое имя Светоносная Звезда, а не Эсс Телл. Кто ты и откуда пришел?

Она внимательно изучала лицо Фроста, а затем указала на него тонким, изящным пальцем.

— Теперь я тебя узнала! Ты пришел из моих снов. Там ты был учителем, наставлявшим меня в мудрости древних.

— Эстелл, ты помнишь юношу из этих снов?

— Опять это странное имя! Да, там был юноша. Он был прекрасен — прекрасен, прям и высок, как горная сосна. Я часто вижу его во сне.

Она привстала на ложе.

— Так что же юноша?

— Он ждет тебя. Пора возвращаться.

— Возвращаться! В сон нет возврата!

— Я могу отвести тебя туда.

— Это что, богохульство? Разве ты жрец? А если нет, почему ты занимаешься магией? И почему священная жрица любви должна уходить в мир снов?

— Это не магия. Он страдает, потеряв тебя. Я отведу тебя к нему.

Эстелл помедлила, в глазах ее мелькнуло сомнение.

— Предположим даже, что ты можешь это сделать. Но зачем мне менять свое почетное священное положение на холодную пустоту сна?

— А что тебе подсказывает сердце, Эстелл?

Голос профессора звучал мягко, завораживающе.

Девушка смотрела на него широко открытыми глазами; казалось, еще секунда — и из этих глаз брызнут слезы. Но потом она снова упала на ложе и отвернулась. Фрост услышал сдавленный голос:

— Убирайся. Этого юноши нет — он существует только в моих снах. Там я и буду его искать.

Больше она не произнесла ни слова, сколько Фрост ни бился. Убедившись в тщетности своих стараний, он ушел.

* * *

Говард вцепился в его руку.

— Ну как, профессор? Как? Нашли вы ее?

Фрост устало плюхнулся в кресло.

— Да, нашел.

— Как она там? И почему ее нет с вами?

— В полном здравии, но не соглашается вернуться — как я ее ни уговаривал.

Говарда словно ударили по лицу.

— А вы сказали, что я ее жду?

— Сказал, но она мне не верит.

— Не верит?

— Видите ли, Говард, она забыла почти все, относящееся к прежней жизни. Ей кажется, что это был только сон.

— Но это же просто невозможно!

Фрост выглядел очень усталым.

— А не пора ли тебе, сынок, перестать использовать это слово?

— Доктор! — Говард явно не горел желанием отвечать на риторические вопросы. — Вы обязаны отвести меня к ней.

Было видно, что доктор сомневается.

— Вы сможете, доктор?

— Пожалуй, смогу, если, конечно, вы преодолели свое неверие. Но все равно…

— Неверие! Мне просто пришлось поверить. Давайте быстрее займемся делом.

Фрост не двинулся с места.

— Я еще не уверен, что соглашусь. Видите ли, Говард, там, куда попала Эстелл, совершенно другая обстановка. Ей там нравится, и я не уверен, что брать вас туда — милосердный поступок.

— А в чем дело? Она не хочет меня видеть?

— Нет, почему же, конечно, хочет. Я уверен, что она встретит вас с радостью, но… Там совершенно иная обстановка.

— А мне, собственно, наплевать, какая там такая обстановка. Надо двигаться.

Фрост встал.

— Очень хорошо. Пусть будет по-вашему.

Он усадил Дженкинса в кресло и пристально посмотрел ему в глаза. Затем начал монотонным, усыпляющим голосом произносить формулы внушения.

* * *

Фрост помог Говарду встать с земли и отряхнул его одежду. Говард смеялся, вытирая с ладоней белую дорожную пыль.

— Вот это да, учитель! Мне показалось, что какой-то жук выхватил из-под меня кресло.

— Не надо было-вас сажать.

— Пожалуй.

Он вытащил из-за пояса большой неуклюжий пистолет и внимательно его осмотрел.

— Хорошо еще, что бластер был на предохранителе, а то оказались бы мы в стратосфере. Идем?

Фрост оглядел спутника; шлем, короткий военный килт, на бедре короткий меч в кожаных ножнах. Он поморгал.

— Да. Да, конечно.

— А вы знаете, — спросил Фрост, когда городские ворота остались позади, — куда мы идем?

— Конечно. В рощу, к вилле Светоносной Звезды.

— И вы знаете, что это за вилла?

— А, вы имеете в виду тот разговор. Я знаком со здешними обычаями, и они меня ничуть не смущают. Мы со Светоносной Звездой великолепно поймем друг друга. Она ведь из этих, у которых с глаз долой — из сердца вон. Но теперь, когда я вернулся с Ультима Туле[41], она оставит свое занятие, мы будем жить семьей и вырастим уйму пухленьких детишек.

— Ультима Туле? Вы помните мой кабинет?

— Конечно, помню. И Роберта, и Элен, и остальных.

— И это вы называете Ультима Туле?

— Не совсем. Слушайте, учитель, я не могу этого объяснить. Ведь я — человек военный, практический. Такими головоломками надо заниматься вам — учителям и жрецам.

Они остановились перед домом Эстелл.

— Вы зайдете, учитель?

— Нет, пожалуй, не буду. Мне пора возвращаться.

Говард хлопнул профессора по плечу.

— Вы были отличным другом, учитель. Первого пащенка мы назовем в вашу честь.

— Спасибо, Говард. Прощайте — и всякой вам удачи, обоим вам.

— И вам тоже.

Говард уверенно вошел в дом.