Вне закона

Пребывая в смятенном состоянии, он не понимал, почему полицейские задают ему все эти вопросы.

— Почему вы спрашиваете меня об этом? Что-то случилось с этой Марисой Бэнтри, да?

Потом ему показали фотографии девочки.

Да, он тут же узнал ее. Длинные светлые волосы, иногда заплетены в косички. Одна из самых тихих учениц. Славная девочка. Он узнал ее на снимке, но никак не удавалось вспомнить имя. Потому что…

— Послушайте, я ведь не их постоянный учитель. Я всего лишь консультант. У меня даже кабинета в школе нет. И занятия я провожу нерегулярно. В средней школе компьютерные классы ведет обычно один из математиков. Я даже не знаю этих детей по именам в отличие от других преподавателей.

Говорил он торопливо, сбивчиво, явно нервничая. В помещении было очень холодно, однако он весь вспотел.

Иллюстрация к допросу в полиции. Они умеют заставить тебя попотеть!

Вообще-то Залман привирал, утверждая, будто не знает имен своих учеников. Ему были известны имена многих. И уж определенно он всех знал в лицо. Особенно тех из старшеклассников, кто талантлив и трудолюбив. А вот Марису Бэнтри действительно не знал. Очевидно, эта маленькая белокурая девочка не произвела на него должного впечатления.

Да и никаких личных разговоров с ней не вел. В этом он был уверен.

— Почему вы спрашиваете меня об этой девочке? Если она пропала, ушла куда-то из дома, при чем здесь я?..

Сам тон Залмана, он тоже о многом говорил. В нем еще не слышалось гнева, только крайнее раздражение.

Нет, конечно, он полностью с ними согласен: если ребенок отсутствует уже двадцать четыре часа с лишком, это серьезно. Если одиннадцатилетняя Мариса Бэнтри действительно пропала, это ужасно.

— Но ко мне это не имеет ни малейшего отношения.

Они позволили ему говорить. Не перебивали, лишь записывали все на магнитофон. Они вроде бы даже и не осуждали его, никак не показывали, что не верят ни единому слову. Делали вид, будто хотят задать всего несколько вопросов, ответив на которые он очень поможет расследованию. Объяснили, что это исключительно в его интересах — сотрудничать с полицией, чтобы между ними не было недопонимания, или даже, скорее, чтобы исключить ошибку в идентификации.

— Ошибку в идентификации? О чем это вы, черт возьми?..

Он все больше нервничал и заводился. Терял терпение. Знал, что абсолютно ни в чем не виноват. Даже мелких нарушений за ним не числилось, его ни разу не штрафовали за превышение скорости или неправильную парковку. Он невиновен! И потому настоял на проверке на детекторе лжи.

И допустил тем самым еще одну ошибку.

Семнадцать часов спустя приглашенный к Майкелу Залману адвокат настойчиво советовал своему подзащитному:

— Ступайте домой, Майкел. Отоспитесь. Вам просто необходимо поспать. И не разговаривайте ни с кем, за исключением тех, кого хорошо знаете, кому доверяете целиком и полностью. И главное, упаси вас Бог вступать в какие-либо контакты с матерью пропавшей девочки.

«Пожалуйста, поверьте, это не я. Я не безумец, похитивший вашу прелестную дочурку. Просто произошло недоразумение. Клянусь, миссис Бэнтри, я невиновен. Мы с вами никогда не встречались, мы незнакомы, но позвольте выразить вам глубочайшее соболезнование. И поверьте, это кошмар для нас обоих».

Он ехал домой, к северной окраине Территауна. Фары встречных автомобилей слепили глаза. По щекам струились слезы. Пик волнения прошел, адреналин постепенно вытекал из жил, точно вода через засорившийся сток в раковине. В висках стучало, и вскоре головная боль стала невыносимой. Такой боли он прежде не испытывал.

Господи!.. Что, если это кровоизлияние в мозг?..

Он умирает. Жизнь кончена. И все подумают, что именно чувство вины привело к инсульту. Он никогда уже не сможет защитить свое доброе имя.

С каким заносчивым и презрительным видом входил он в полицейское управление, уверенный, что через час его точно отпустят, и вот теперь… Теперь он словно раненое животное, ищущее норку, куда можно было бы забиться. Нет, он не в силах совладать с этим ужасным движением на автомагистрали номер девять, не в состоянии выдержать бешеную скорость. Нетерпеливые водители гудели ему. Огромный джип притормозил всего в нескольких дюймах от заднего бампера машины Залмана.

Он его понимал! Он и сам обычно был нетерпеливым водителем. И его страшно раздражали осторожные «чайники», еле-еле плетущиеся по шоссе, предназначенному для больших скоростей. Теперь он стал одним из них, ехал со скоростью не более двадцати миль в час.

Кто бы ни были завистники и ненавистники, впутавшие его в этот кошмар, следует отдать им должное: они сумели нанести сокрушительный удар.

Залману снова не повезло. Ввалившись в подъезд своего дома, он увидел соседа. Тот ждал лифт. Залман был небрит, встрепан, от него воняло потом. Он увидел, как сосед недоуменно и брезгливо рассматривает его. Потом в глазах мелькнуло узнавание и тут же сменилось крайним отвращением.

«Но это не я! Я этого не делал! Иначе бы полиция меня просто не отпустила».