Вне закона

— А твой метод убирать из образа цвет и отталкивать образ все дальше от себя…

— Этому я научил себя позже. Поначалу было только отрицание. Я говорил себе: меня это не тревожит — и заставлял себя в это верить. И потом начал собой гордиться: «Посмотрите, что я сделал, какой я молодец». Ба-бах, он мертв, а ты — нет, и тут есть чему радоваться.

— Даже теперь?

Он покачал головой.

— Есть только ощущение, что работа закончена, вот и все. Если она была сложной, что ж, ты взял новый рубеж. Если есть другие дела, которыми ты предпочел бы заниматься, то сейчас ты можешь пойти домой и заняться ими.

— Покупать марки, ходить в кино.

— Совершенно верно.

— Ты просто притворялся, что тебя это не тревожит, и пришел день, тревога ушла.

— Притворяться было легко, потому что тревожило не так уж сильно. Но да, я продолжал это делать, и мне больше не приходилось притворяться. В Скотсдейле я жил в доме, где стены в комнатах украшали маски. Как я понимаю, различных первобытных племен. Вот я и подумал, что сначала я начал носить маску, но вскоре из маски она превратилась в мое лицо.

— Пожалуй, я тебя понимаю.

— Надеюсь. И потом, как я добрался сюда — не важно. Куда я отсюда пойду — вот в чем вопрос.

— У тебя было много времени для того, чтобы обдумать ответ.

— Не так уж и много.

— Со всеми этими заездами в Нашвилл и Коффи-Пот.

— Коффивилл.

— Как скажешь. Ты нашел ответ, Келлер?

— Ну… — Он глубоко вдохнул. — Первый: я готов завязать. Бизнес стал другим. Еще эта безопасность в аэропортах и люди, живущие за крепостными стенами… Я тоже изменился. Постарел, занимаюсь этим слишком долго.

— Хорошо.

— Второй: я не могу уйти на пенсию. Мне нужны деньги, а другого способа заработать на жизнь я не знаю.

— Я надеюсь, есть и третий, Келлер, потому что первый и второй не оставляют места для маневра.

— Что я сумел сделать, так это подсчитать, сколько мне нужно денег.

— Чтобы уйти на пенсию.

Он кивнул.

— И по моим подсчетам, получился миллион долларов.

— Милая кругленькая сумма.

— Она гораздо больше той, на которой я остановился, когда задумался о пенсии в прошлый раз. Думаю, эта более реалистичная. При правильном инвестировании я смогу прожить на проценты, которые составят примерно пятьдесят тысяч в год.

— И ты сможешь на них прожить?

— Мне же многого не нужно. Обойдусь без кругосветных круизов и дорогих ресторанов. И на одежду много денег не трачу. Если что-то покупаю, то ношу до тех пор, пока вещь не изотрется.

— Или даже дольше.

— Если бы у меня был миллион наличными плюс то, что я выручу за квартиру, то есть еще полмиллиона…

— И куда бы ты переехал?

— Даже не знаю. Наверное, туда, где теплее.

— В «Сандаунер эстейтс»?

— Слишком дорого. И потом, мне нет нужды жить за крепостной стеной. Да и в гольф я не играю.

— Можешь и начать, чтобы чем-то занять себя.

Он покачал головой.

— Некоторым из этих парней гольф нравился, но другие… меня не покидало ощущение, что они просто убедили себя, будто любят гольф. Самогипноз, знаешь ли. «В котором часу?»

— Ты о чем?

— Есть у них такой анекдот. Не важно… Нет, там я жить не хочу. Но в Нью-Мексико есть маленькие городки к северу от Альбукерке, в пустыне, и ты можешь купить коттедж или присмотреть себе дом на колесах и где-нибудь там его припарковать.

— Думаешь, сможешь это выдержать? Жизнь на природе?

— Не знаю. Я получу полмиллиона за квартиру плюс накоплю миллион. Если инвестировать их хотя бы под пять процентов годовых, то получится семьдесят пять тысяч в год. На такие деньги я прекрасно проживу.

— И твоя квартира стоит полмиллиона?

— Около того.

— Значит, тебе нужен миллион. Я бы с удовольствием одолжила его тебе, но в этом месяце у меня проблемы с деньгами. Так что ты собираешься делать — продать марки?

— Они таких денег не стоят. Я не знаю, сколько денег потратил на коллекцию, но гораздо меньше миллиона. Да и потом, нельзя выручить за них столько же, сколько заплатил.

— Я думала, марки — хорошие инвестиции.

— Лучше вкладывать деньги в них, чем тратить на черную икру и шампанское. Ведь при продаже ты хоть что-то выручишь. Но дилеры тоже должны получать прибыль, поэтому, если на каждый вложенный доллар получаешь пятьдесят центов, — это хорошо. И потом, продавать марки я все равно не собираюсь.

— Ты хочешь оставить их у себя. И пополнять коллекцию.

— Если буду получать семьдесят пять тысяч долларов в год, — ответил он, — и жить в маленьком городке в пустыне, то смогу позволить себе тратить на марки от десяти до пятнадцати тысяч в год.

— Готова спорить, в Нью-Мексико многие так и поступают.

— Может, и нет, но это не значит, что я не смогу.

— Ты просто будешь первым, Келлер. Но для этого тебе нужен миллион долларов.

— Именно об этом я и думал.

— Понятно. И как же ты собираешься его добыть?

— Ну, вопрос подразумевает ответ, не так ли? Я хочу сказать, умею-то я только одно.

— Думаю, твою мысль я уловила. Ты больше не можешь это делать, а потому должен заняться этим с удвоенным рвением. Ты должен уменьшить население страны наполовину, чтобы прекратить убивать людей.

— Когда ты так ставишь вопрос…