Вне закона

– Да спасибо вам, доктор.

– А я вот особых улучшений что-то не вижу. Курите, наверное? Признайтесь честно.

– Да, доктор. Не могу бросить.

– С вашим сердцем не то что курить, дышать осторожно надо. Значит, сделаем так. Вот вам три таблетки. Выпейте их прямо сейчас, чтобы я видела. Это антиникотин, новое средство. Я ими мужа отучила. Вечером я дам вам еще три. После этого вы бросите курить.

– Ох, что-то с трудом верится, доктор. Я курю аж со школы… Ну, раз вы говорите, попробую. Дайте водички.

– Вон там, в мензурках, на подносе, и, когда выпьете, садитесь, я измерю вам давление, – сказала Исямова, что-то записывая в истории болезни.

Зек проглотил таблетки и, воровато оглядываясь, взял с подноса пятидесятиграммовую пластиковую мензурку. Судя по запаху, в ней был спирт. Наверное, «лепила» что-то перепутала. Недолго думая, он залпом выпил содержимое и тут же взял другую. Там была вода. Он запил и громко выдохнул воздух:

– Благодарствую вам, доктор, за заботу. А если еще и курить брошу, то Бога буду за вас молить.

Исямова молча подошла к пациенту, задрала ему рукав, измерила давление, проверила зрачки и осталась довольна.

– Я сегодня дежурю. Если что, вызывайте меня. А вообще таблетки сонливые, так что, я думаю, вы будете спать. – И, вызвав фельдшера, приказала увести зевающего Кодряпу в палату. Оставшись одна, Исямова мрачно улыбнулась и закурила сигарету.

Глава 81

Старший оперуполномоченный, майор Непомнящий Сергей Поликарпович, мечтал стать начальником оперчасти. Во-первых, должность полковничья, во-вторых, никакой конкретной работы. Но была одна серьезная проблема. Не хватало денег. Поэтому предложение Уварова было как нельзя кстати.

Непомнящий вызвал Червонца, смотрящего за «хатой», в которой сидел Бец Николай Васильевич. Червонец ничего хорошего от этого вызова не ждал – на утреннем шмоне попкари попалили три литра браги. Мало того, что пропал натурпродукт, так еще в воздухе явно запахло ароматами карцера.

– Кто в хате на меня стучит, знаешь? – негромко спросил «кум».

– Восемьдесят процентов населения, – невесело пошутил смотрящий.

– А кто брагу спалил, знаешь?

– Если бы знал, убил бы.

– Так вот, Червонец, фамилия «барабана» – Бец. Я это потому тебе говорю, что эта мразь и на меня жалобу накатала. А мне такие сидельцы в хате не нужны.

– Спокуха, начальник. Сегодня по ужину эта тварь милюстиновая выедет на больничку…

– Ты мне, Червонец, мозги не еби. Там уже все извилины затраханы. Ты хлеборезку завали и слушай расклад.

– Понял, начальник, понял.

– Так вот, эту нечисть извести под корень. Чтоб до «креста» не донесли. Пусть братва хором потопчет. Оно, когда хором, тогда солиста не видно. На хор и спишем. Мало ли, у кого совесть нечиста и кто ночью спит неспокойно. А с третьих нар, если вниз, поди, и убиться можно… Как думаешь, Червонец, можно?

– Можно, гражданин начальник, еще как можно…

– Ну а раз можно… то мы тут ни при чем. Мы расследуем и забудем. А пока на вот, травки козырной пару крапалей. Побалуй братву. Если все путем будет, завтра целый «кораблик» такой к вам заплывет. Ну а если что не так, Червонец, сам очком на бутылку сядешь, да так, что бульбы из носа пойдут.

– Сергей Поликарпович, я что, порядков не знаю? Если вы к нам по-людски, то и мы к вам со всей душой. Все будет в ажуре. Этот Бец давно под вопросом пенится. А сегодня пенка-то и сойдет.

– Ладно, ладно, хватит вату взбивать. Иди и дело делай. Я в долгу не останусь. Сделаешь все по уму – кайфанешь, а проколешься – тоже… кайфанешь, только от любви однополой. Ха… ха… ха! – невесело пошутил Непомнящий и отпустил арестанта обратно в преисподнюю.

Глава 82

Антона вызвали к начальнику. Ничего хорошего это не предвещало, и предчувствия его не обманули. В кабинете находились полковник Михайлов и еще один майор из собственной безопасности.

– Ну что, Голицын, допрыгался? – с угрозой в голосе, даже не предложив присесть, спросил начальник райотдела.

– Я, товарищ подполковник, не Сергей Бубка, чтобы прыжками вас удивлять.

– О!!! Да он еще и хамит начальству! – с удовлетворением констатировал Михайлов.

– Жалоба на тебя поступила, что ты ночами подследственных пытаешь. Прокуратура поручила нам и собственной безопасности провести проверку, – казенным голосом проскрипел плешивый правдолюбец. – И я, как начальник райотдела, на время проверки отстраняю тебя от работы. Сейчас ты пройдешь с майором Дятловым Виктором Лаврентьевичем, он осмотрит твой кабинет и сейф. После чего напишешь объяснительную и так далее. И боюсь, Голицын, что просто увольнением ты не отделаешься. Ну да… тебе не привыкать. СИЗО тебе хорошо знакомо. Нары твои еще не остыли.

– Спасибо за отеческую заботу, товарищ подполковник. Только СИЗО – это как судьба несчастная. От него… в нашем бизнесе… никто не застрахован.

– Майор Голицын! Кругом! Вон из моего кабинета! – заорал начальник райотдела.

Голицын развернулся на каблуках и, щеголевато щелкнув ими, строевым шагом, от которого зазвенели кубки и призы в стеклянном шкафу, вышел из кабинета.

– Шут гороховый! – заорал ему вслед начальник райотдела.