Внебрачная дочь продюсера

Чем дальше они отъезжали от Москвы и чем ниже клонилось к горизонту июльское солнце, тем больше напрягалась Леся. Несмотря на все высокоученые разговоры, ситуация складывалась двусмысленная. Она едет на ночь глядя неизвестно куда, с малознакомым молодым человеком… А вдруг он потребует вполне определенной платы за свои услуги?.. И дело было не в том, что она не отобьется и не пошлет его куда подальше – и отобьется, и пошлет. Просто жалко будет, что их намечающиеся товарищеские отношения вдруг закончатся столь противно и пошло.

Они свернули с шоссе на второстепенную дорогу. Замелькали поля, потом редкие лесополосы. Вскоре машина въехала в настоящий лес.

Васечка, словно угадав, о чем она думает, сообщил:

– А мне завтра к девяти утра ехать к научному руководителю.

– К девяти?.. – откликнулась она. Значит, ночевать Вася за городом вряд ли будет. На душе полегчало. – Ну и зверь же твой профессор!

– Да нет, Максимыч не зверь. Хороший мужик. Просто он жаворонок и нас всех пытается жаворонками сделать. Еще с самой первой экспедиции.

– А ты – сова?

Он кивнул.

– Я тоже, – улыбнулась Леся.

Они въехали на территорию дачного поселка. Мелькнул указатель: «Гречаниново».

– Вот здесь ты будешь жить, – пояснил Васечка.

На первый взгляд поселок девушке понравился. Создавалось впечатление, что дачи находятся прямо в лесу. Из-за заборов тянулись сосны и ели. За высокими березами или разлапистыми яблонями виднелись красные и зеленые крыши.

– Прикольно, – оценила Леся.

Вася свернул в узкий ухабистый переулок. По обе стороны тянулись заборы, довольно старые и линялые. Обочины заросли высоченными сорняками. На малой скорости «шестерка» принялась переваливаться с кочки на кочку. Ни единого человека не было видно ни на улице, ни за оградами.

Наконец авто остановилось.

– Приехали, – сказал Вася. – Добро пожаловать.

Леся выскочила из машины. На покосившейся калитке висела табличка, коряво написанная от руки: «Луговая, 7».

– Заезда во двор нет, – пояснил Вася. – Пойдем через калитку.

Он открыл багажник и вытащил Лесин чемодан.

– А чья это дача?

– Теперь моя, – грустно улыбнулся Вася.

Он отпер большой амбарный замок и внес чемодан внутрь двора.

Участок оказался совсем неухоженным. Сорняки по пояс. Старые яблони и вишни растопырились наполовину высохшими ветвями. Вдалеке у забора-рабицы росли три вековых сосны и одна ель.

Вася подхватил чемодан и отправился по еле заметной тропинке, по пояс в траве. Леся последовала за ним. Тропинка упиралась в небольшой старый выцветший дом. Он выглядел маленьким, словно кукольным. Рядом с крыльцом располагалась врытая в землю скамейка и стол, накрытый старой клеенкой.

– Извини за общую разруху и неухоженность, – проговорил молодой человек. Он казался смущенным. – У меня, чтоб дачей заниматься, нет ни времени, ни… – он замялся и слегка покраснел, – ни денег. Вот и стоит она пока без дела. Может быть, когда-нибудь я разбогатею, отгрохаю тут особняк. А не разбогатею – продам. Все равно каждый год земля дорожает. Ну, гости дорогие, добро пожаловать!.. Осторожней, тут на крыльце одна ступенька шатается.

Они вошли в дом. Он оказался и вправду маленьким, бедненьким, однако опрятным. Кухонька занимала не больше трех метров. В ней возвышалась беленая русская печь. Имелся рукомойник, снабженный водонагревателем. На кухонном столе помещалась древняя электрическая плитка на две конфорки. Рядом самодовольно высился современный чайник.

В комнате обстановка была не менее скупая: телевизор «Рубин», покрытый салфеточкой, платяной шкаф, оклеенный многочисленными переводными картинками с изображением динозавров.

– Когда-то это была моя комната, – пояснил Вася. – Да она и сейчас моя, когда я приезжаю. Она, вообще-то, единственная, которая отапливается. Поэтому ты располагайся здесь. В шкафу есть постельное белье. Оно, может, отсырело, но зато чистое.

Они вышли на старинную террасу. Она занимала ровно столько же площади, что и кухня с комнаткой, вместе взятые. На террасе имелся пузатый холодильник «ЗИЛ», облупленный и слегка почерневший от старости и сырости, а также радиола «Ригонда». У стены помещался диван, а в середине – круглый стол, покрытый скатертью. На столе в вазочке возвышались засохшие тюльпаны.

«Вася либо неисправимый романтик, – подумалось Лесе при взгляде на тюльпаны, – либо приезжал сюда в последний раз вместе с девушкой. А почему, собственно, у него не может быть девушки?.. Он же меня не на свидание позвал, и вообще я ему никто». От этой мысли почему-то стало досадно.

Изрядную часть террасы занимали журналы и книги. Разные – художественные, научные, научно-популярные, – они не помещались на двух полках, возвышались на полу многоступенчатыми кипами.

– Выкинуть жалко, – извиняющимся тоном проговорил Вася, кивнув на стопки, – а разобрать времени не хватает. Да и сарая у нас нет.