Внедрение (СИ)

Я вижу, что он старается не обидеть меня. Энергия от него пышет. Мне даже жарко. Его взгляд скользит по расстегнутой верхней пуговке рубашки.

– Олег, там нет ничего загадочного. Все как у всех. Бренная оболочка.

– Не смейся. Это твое. И поэтому прекрасно, какое бы ни было. Я тебя понимаю, в двадцать четыре года для твоих шестнадцати уже взрослый дядька.

– Неправильно ты меня понимаешь. Разве возраст что-то определяет? Ты боишься быть отверженным. Я же сказала, я тебя не оттолкну.

Мы около стола в большой комнате.

– Я хочу тебя увидеть. – Тихо произносит он.

– Смотри, – выдыхаю я, глядя в пол.

Он подходит. Мое лицо в его ладонях. Мы смотрим глаза в глаза. Он целует в щеки, в губы и шею. Расстегивает пуговицу на рубашке, вторую, третью. Одним пальцем обнажает плечо и целует его. Затем второе. Лифчика у меня нет. Рубашка падает на пол. Трещит молния. И юбка у ног. Он встает на колени и стягивает черные колготки вместе с трусиками. Я переступаю в сторону. Отхожу и несколько раз верчусь вокруг себя.

– Ну как, посмотрел? – взгляд его скользнул с грудей на треугольник внизу. Я расставляю ноги и поднимаю руки в стороны.

– Там тоже ничего нового, – я обхватываю руками себя и свожу ноги. Накидываю рубашку.

– Олег, я не хочу тебя привязывать этим. Плоть не всегда будет молодой и на все готовой.

– Ты чокнутая! Я согласен на любую тебя, хоть на старую и толстую. И все равно сейчас мы молоды. Тебя хочется и погладить и потрогать.

Меня хочет мой друг. А я? И я хочу. Но мне легче себя сдерживать. Меня так не трясет, как его. У него яростное, жесткое до жестокости, властное и сильное начало. У меня нежное, мягкое и подчиненное до мазохизма. Это если все отпустить и дать развиться. Но именно мое слабое управляет его сильным. Я могу сейчас с собой управиться, отстраниться, но нельзя его ранить. Он держится. На обнаженную не бросился. Но это с трудом ему дается. Я молча поворачиваюсь к окну. Рубашка скользит на пол. Сзади две пятерни ложатся на мой живот и поднимаются вверх. Грудь в его ладони. Сосок между пальцев. Пятерня опускается на треугольник и слегка сжимает. Но достаточно, чтобы я вздрогнула и тихо вскрикнула на вздохе. Он целует между лопаток. Опускается ниже. Разворачивает меня к себе. Мы падаем на диван. Его язык на моих сосках. Сейчас точно с ума сойду. А почему я одна? Мои губы скользят к его уху. Сначала по самой внешней части, едва касаясь. Потом по раковине язычком, по спирали. Теперь язык ныряет вглубь. Горьковатый привкус. Но я ничем не брезгую. Достала до нужной точки. Чувствую поток энергии снизу. Теперь впиваюсь в губы. И не мешаю идти в него своей силе. Его тело сотрясается. Прижимаю голову к себе изо всех сил. Он понял и не стал со мной бороться. Минут десять мы так сидели. Я встала.

– Ну вот, потрогал, – улыбаюсь и одеваюсь. Смотрю, как он оправляется от эмоций.

– Ну, ты даешь! Что это? Особые точки?

– Не своди все к банальностям. Ученый-натуралист, – смеюсь.

Он вскакивает. В комнате поймать меня не трудно. Поцелуй очень нежный, счастливый. И недолгий.

– Ужинать сейчас будем, – Олег деловито загремел посудой.

На ужин котлеты и пюре из картошки. Чай с вафельным тортом. Родителей решили не дожидаться. Дороги замело. Едем медленно.

– Маша, я в запале тебе больно не сделал?

Я мотаю головой, подбородок прячу в куртке.

– Я хотел с тобой поговорить насчет конторы. Но сейчас не могу. Все дела вынесло из головы.

– Потом поговорим.

Мы прощаемся у подъезда. Мне еще эскизы сегодня рисовать. Перед сном я думаю: «Что-то не так. Чувство непонятной опасности от отношений. Надо посоветоваться с наставницей».

Глава 5

Последствия не замедлили сказаться. Утром я не смогла войти в привычное состояние для тренировки. Это напугало. На учебу решено не ездить. Визит в центр реабилитации тоже отменила. А смысл? Сил кому-либо помочь нет совершенно. Сходила к маме на работу в ЖКО. Позвонила и у всех отпросилась, как могла. Дождавшись обеда я поехала к Вере Абрамовне. Всю дорогу были опасения не застать ее на месте. Но повезло – она уже освободилась.

Одного взгляда на меня было достаточно:

– Так, милая, рассказывай, – приказала она.

И я рассказала. Со всеми-превсеми подробностями. Несколько минут она сидела задумавшись.

– Если бы тебе не было четырнадцати, последствия были бы необратимы. Энергетика у девочек до этого возраста по-другому работает. Но давай по порядку. Есть разные виды энергии. И то, во что ты лезешь, сравнительно безопасно для взрослых. Пока интуитивно ты сделала правильно. Могло быть хуже. Прием выбрала удачно. По сути, выглядит все, как уступка другу. Хотел посмотреть, показала. Мечтал потрогать – потрогал. Подавления с его стороны не возникло. Но было близко к тому. Решать рано или поздно придется.

– Оставаться девственницей? Я уже думаю над этим.