Внеземной разум. Мифы и реальность

Начнем с середины прошлого века – тогда биохимики впервые попытались поставить ряд экспериментов по самозарождению жизни. Они построили лабораторную установку из двух сообщающихся сосудов, в одном из которых была вода, а в другом – модель атмосферы первобытной Земли из смеси газов: водорода, метана, аммиака и водяных паров. Когда ученые создали в такой атмосфере миниатюрную грозу, пропустив серию электрических разрядов, вода в сосуде побурела, а ее химический анализ показал, что там образовалось множество «кирпичиков» живой материи – аминокислот и других органических молекул. Этот знаменитый опыт впервые показал, что чисто случайные химические реакции в смеси простых молекул «мертвого» неорганического вещества могут приводить к образованию все более и более сложных, «полуживых» органических молекул и веществ, на основе которых построено все живое.

Но загадка жизни оказалась намного сложнее. И хотя после классических работ академика Опарина наука казалась близкой к ее решению, впоследствии у биологов снова появились сомнения. Сегодня предлагается много новых гипотез, но ни одна из них не представляется экспериментально убедительной, ведь как писал в свое время выдающийся физик-теоретик Эрвин Шредингер в своей книге «Что такое жизнь? С точки зрения физика»:

…расположение и взаимодействие атомов в наиболее важных частях живого организма коренным образом отличаются от того расположения атомов, с которым физики и химики имели до сих пор дело в своих экспериментальных и теоретических исследованиях. Однако это отличие, которое я только что назвал коренным, легко может показаться ничтожным всякому, кроме физика, глубоко убежденного в том, что законы физики и химии являются законами статистическими. Именно со статистической точки зрения структура важнейших частей живого организма полностью отличается от структуры любого вещества, с которым мы, физики и химики, имели до сих пор дело практически в наших лабораториях и теоретически за письменным столом. Конечно, трудно представить, чтобы законы и правила, нами открытые, были непосредственно приложимы к поведению систем, не имеющих тех структур, на которых основаны эти законы и правила.