Внимание, смертельный номер!

– Сейчас сделаем, – кивнул Владимир и, вызвав дежурного, поручил ему отнести оружие эксперту.

– Так это и есть тот самый Геннадий Каравайников? – спросил Владимир, кивая на осветителя цирка.

– Да, тот самый, – подтвердила я.

– Красавец, что и говорить, – с иронией заметил Кирьянов. – Как же вы дошли до такого состояния, гражданин Каравайников? Кстати, вы отчество свое помните?

– Серг… Сергеевич я, – с паузой проговорил Геннадий.

Мужчина потер виски и поморщился.

– Что, Геннадий Сергеевич, тяжело похмелье? – вступила в разговор я.

Каравайников посмотрел на меня тяжелым взглядом и ничего не ответил.

– Ну что? Будем ждать, пока он протрезвеет? – обратился ко мне Кирьянов.

– По всей видимости, придется. Вряд ли сейчас он сможет что-то рассказать, – предположила я. – Судя по его внешнему виду и состоянию, количество спиртного, которое он поглотил, исчисляется энным количеством бутылок.

– Не надо… ничего ждать. Я… могу… говорить, – так же страдальчески морщась, проговорил Геннадий Каравайников.

– Можете? – переспросил Владимир. – Ладно, поверим и проверим. Для начала ответьте на самый главный вопрос. С какой целью вы убили Владислава Расстрельникова?

– Я его не убивал, гражданин начальник! – воскликнул Геннадий Каравайников. – Я вообще никого не убивал! Клянусь вам!

– А кто же тогда застрелил Владислава? – спросила я.

– Откуда же мне знать? Я не знаю, кто его застрелил, правда! Но чем хотите вам клянусь, что я его не убивал! – продолжил свои восклицания Каравайников.

– Ну, в таком случае ответьте на вопрос: откуда у вас взялся пистолет? – спросил Кирьянов.

Геннадий снова наморщил лоб, но на этот раз, по-видимому, для того, чтобы действительно вспомнить.

– Не могу сказать, гражданин начальник, – наконец произнес он. – Помню только, что он у меня уже был, когда…

Тут мужчина запнулся.

– Вы сказали, что пистолет у вас уже был, когда… Что тогда произошло, Геннадий Сергеевич? – спросила я.

Каравайников промолчал.

– Послушайте, если вы будете сотрудничать со следствием, то суд учтет это и, возможно, смягчит приговор, – сказала я.

– Какой суд? Какой приговор? Вы что?! Я же никого не убивал! Я ни в чем не виноват! – восклицал Каравайников.

– Значит, чистосердечного признания не будет, – с сожалением произнес Кирьянов. – А жаль.

– Да я же говорю, что никого не убивал! В чем мне чистосердечно признаваться? – продолжал недоуменно восклицать Каравайников.

Похоже на то, что осветитель цирка говорил правду. Во всяком случае, его поведение не выглядело притворством.

– Ну, допустим, мы вам поверили, – сказала я. – Поверили в то, что вы не лжете, а говорите правду. Но ведь, если как вы утверждаете, вы не стреляли во Владислава и не можете объяснить, откуда у вас взялся пистолет, то почему вы покинули свою квартиру? А затем сбежали и из дома своей жены? Почему вы все время находитесь в бегах, а, Геннадий? От чего или кого вы скрываетесь? – спросила я.

Каравайников молчал.

– Вот видите, вы молчите, потому что сказать вам в свое оправдание нечего, – резюмировал Кирьянов. – И отрицать очевидное вам нет никакого смысла, потому что все факты свидетельствуют против вас, Каравайников.

– Да какие еще факты, какие доказательства? – снова вскричал Геннадий. – Нет у вас против меня ничего! И быть не может! Потому что я не убивал Владислава!

– Вы напрасно так себя ведете, Каравайников, – начала я. – Свидетели рассказывают, что незадолго до того, как Владислав Расстрельников был убит, у вас с ним произошел конфликт. Вы с ним серьезно поругались и кричали, что убьете его. Далее, непосредственно перед тем, как Владислав был застрелен, вы зачем-то поднимались на верхние ряды. Вас там видели, Геннадий. Что вы там делали? Наконец, у вас имеется пистолет с вашими отпечатками пальцев. Предполагаю, что именно из этого пистолета и был убит Владислав Расстрельников.

Конечно, точно я этого не знала. Но логика подсказывала: оружие в чем-то да замешано.

– И наконец, ваша супруга сказала, что вы признались в том, что убили человека, – закончила я. – Что вы теперь скажете? Вы можете как-то опровергнуть то, что я сейчас перечислила? Или вы это полностью признаете?

Геннадий Каравайников опустил голову и продолжал молчать.

– Вот, вы молчите. Стало быть, вам нечего сказать в свое оправдание, – закончила я.

– Нет, я не убивал его! Я не убивал Влада! – снова воскликнул Каравайников. – Почему вы мне не верите? Я говорю правду!

– Ну, что же, Татьяна Александровна. Я думаю, что правильнее всего в сложившейся ситуации сделать перерыв. Пусть гражданин Каравайников посидит в камере и подумает, – сказал Кирьянов.

Владимир вызвал конвоира, и Каравайникова увели.

– Володь, не знаю, как ты, а я вот верю, что Каравайников не убивал Владислава, – сказала я, когда мы остались в кабинете одни.

– Черт его знает, Тань. С одной стороны, да. Вроде ведет он себя естественно. Но ведь он может специально нам, как говорится, пудрить мозги. Сколько времени он находился в бегах? Он мог придумать сто причин, мог как следует продумать, как можно выкрутиться из подобной ситуации, – высказал предположения Владимир.