Вниз по течению-1

— Давай не сейчас и не здесь, — попросила она каким-то придушенным голосом и бросила косой взгляд на Алю.

— Ладно, — согласилась Мира, озадаченная внезапной переменой в Натахе. Одноклассница благодарно улыбнулась.

— Ещё поговорим, — сказала она. — Проходите, садитесь. Я скоро подойду.

Они прошли в дальний зал, выполненный в стиле лофт: стены, покрашенные в цвет запёкшейся крови, маленькие фотографии дымящих паровозов и прокопченных чернорабочих, грубо сколоченные столы, стулья-ящики. Напротив входа крохотная сцена с затянутыми чехлами барабанами. Посетителей не было.

— Можно садиться куда угодно? — спросила Аля.

Мира пожала плечами и отодвинула стул от столика у стола.

— Думаю, можно куда угодно, — сказала она, садясь.

Алька устроилась напротив и вопросительно уставилась на Миру круглыми глазами.

— Ну, спрашивай, — поморщилась та.

— Она что, из дома сбежала?

— Просто пропала однажды.

— Как пропала?

— Непонятно. Мы тусили вместе в ночном клубе…

Мира мысленно вернулась в ту ночь: заполненный до отказа танцпол, подкрашенный огнями дым. Вспышки света выхватывали из темноты потные, искривлённые в танце тела, грохот музыки бил по ушам, от запаха сигарет першило в горле. Вот в толпе появилась Натаха — с разметавшимися по обнажённым плечам чёрными кудрями, ярко-красными губами. Мира махнула ей рукой, но подруга не заметила, улыбаясь кому-то в толпе. Мгновение темноты, затем новая вспышка света, и Натахи на том месте уже не было. Чьи-то разинутые в беззвучном крике рты, ярко накрашенные глаза, мокрые от пота волосы.

— Стали домой собираться, Натахи нет, — произнесла Мира. — Звоним на сотовый: недоступна. Прождали её почти до закрытия клуба. Решили, что она домой без нас уехала. Вернулись, ругая её последними словами. А она и в школу на следующий день не пришла. И вообще никто её больше не видел. Ты не представляешь, что у нас тогда делалось. Городок маленький, все друг друга знают. Нас с Катюхой — девочка, которая с нами тогда в клуб ходила — чуть ли не в главных злыдней превратили. Никто не верил, что мы не видели, куда Натаха пропала. Думали, правду скрываем. Даже родители мои, представляешь?! Сидели как-то ужинали, и тут мама меня так серьёзно спрашивает: «Мир, так что у вас там на самом деле случилось? Мне-то можешь рассказать». И главное тихо так, вроде это будет нашей общей тайной.

От воспоминаний Миру стало морозить, разболелась голова. Алька сочувственно погладила её сжатые в кулаки руки.

— А с Наташкиной матерью я вовсе боялась встречаться. Она при виде меня трястись начинала. Однажды прямо на улице на колени передо мной встала. Признайся, говорит, и тебе и нам легче будет. А в другой раз драться полезла. Я потом на улицу выйти боялась, всюду она мерещилась… До сих пор не люблю к себе ездить, — она угрюмо посмотрела на дверь из которой должна была выйти Натаха. — Не уйду отсюда, пока не выясню, где она шаталась столько лет.

— Да уж, странно всё, — пробормотала Аля.

Мира встала, загрохотав стулом.

— Ты куда? — испуганно спросила подруга.

— Пойду, поговорю с ней.

— Подожди! — Алька смотрела на неё снизу вверх умоляющим взглядом. — Не оставляй меня одну. Можешь поговорить потом. Ты ведь её уже нашла.

— А если она опять исчезнет? — вырвалось у Миры. Она смутилась, понимая, что сморозила глупость.

— Я уверена, всё объяснится, — сказала подруга. — Должны быть веские причины, чтобы вот так исчезнуть на пять лет.

— Шесть, — хмуро поправила Мира.

— Пойми, если ты начнёшь сейчас требовать от неё признаний, она ничего не расскажет, — продолжала Аля ласковым, увещевательным тоном.

— Почему? — угрюмо спросила Мира, хотя и так поняла.

— Ты бы рассказала?

— Я бы так не пропадала.

Подруга бросила на неё странный взгляд. Будто не Алька взглянула, а чужая, взрослая женщина, знающая то, что Мире неведомо. Стало не по себе.

— Всякие могут быть обстоятельства, — негромко, с расстановкой сказала Аля. — Может, она физически не могла сообщить. В любом случае, для разговора об этом нужен особый подход, а не как ты хочешь: нахрапом.

И улыбнулась так, будто с неразумным ребёнком разговаривала. Не по-Алькиному улыбнулась.

Почувствовав дрожь в коленях, Мира села. Голова болела всё сильнее. Мира потёрла виски. Воздух стал горячим, сухим и пыльным, будто кто-то встряхнул огромный старый половик. Чесались глаза, рыжие соринки забивались в ноздри, мешали вдохнуть. Мира вспомнила, что совсем недавно испытывала подобное: это было в комнате Найры, когда она стояла у окна и смотрела на улицу. Но ведь Найры не существует! Как не существует Гая, островных и голоса, сказавшего за спиной: «Мокрозявы не хотят кукрить».

Что-то коснулось ноги. Опустив глаза, Мира увидела, что ножки стульев и столов опутаны толстыми сухими стеблями. Цеплюч. Он расползался по стенам, тянулся к фотографиям с улыбающимися чернорабочими, затягивал решётки на окнах. Мира хотела встать, но тело сковала слабость, тяжело было даже пошевелиться. В голове точно прокатился металлический шар: «Я схожу с ума!»

Сильно закружилась голова, деревянная столешница внезапно приблизилась.

Издалека донёсся голос Али: