Внутренние новеллы

Мы с вами люди образованные - знаем, что мир это фикция. Даже участковый - не что иное, как проекция наших вытесненных страхов. Но, пожалуйста, давайте не будем разрушать магию условности. Тыкать деревянным носом в очаг, нарисованный на холсте, и глумливо прикуривать от мраморных факелов. Это все дурное воспитание. Я имею в виду желание выпытывать «как все было на самом деле».

Потому что пустое это дело. Скажем, участковый, если уж он пришелся к разговору, вовсе не интересуется правдой жизни. Ему что надо? Составить по всей форме протокол, а не выяснять, какая она из себя, вещь-в-себе.

Приведу только один пример для назидания. Курил недавно поэт Филимонов траву-коноплю в компании некоего Пьера, русскоговорящего бельгийскоподанного. Этот чувак уехал в Сибирь, потому что ему надоела Европа. Случается и такое. Редко, но бывает обратное, с Запада на Восток, движение одиночек, рассекающих волны колбасной эмиграции, которые накрывают Старый сытый свет, потому что уж очень красива загробная жизнь на Елисейских полях и обворожительна игра теней в туманах Альбиона.

С этим у нас все соглашаются, а когда наоборот - не понимают. Зачем он в наш колхоз приехал? - бьются в корчах параноики. Зачем покинул пляс Пигаль? Не иначе - шпион. Сидит тут, понимаешь, долгими зимними вечерами, слушает рэггей и курит гидропонику, которая во всем мире одинакова. Ну да ладно, мы-то с вами не патриоты. Не о том речь.

Зависают, стало быть, поэт с бельгийцем на кухне, смолят джойнт, шутят, что у них тут joint venture , наслаждаются жизнью, как вдруг раздается звонок в дверь. Бельгийский подданный идет открывать. А Филимонов расслабился, не проконтролировал. Заслушался Бобом Марли. Сидит на табуретке, как попугай, и подпевает, несмотря на вопиющее отсутствие слуха:

babylon system is the vampire, yeah!

Потом все же заинтересовался, куда ушел китайчонок Ли, то есть, Пьер? Выглянул из кухни - матерь божья! Праздник в нашем доме. На пороге мент стоит. Как живой. А бельгиец наоборот - краше в гроб кладут. Потому что состав преступления налицо. В квартире Марли голосит, и марихуаной накурено - хоть топор вешай, хоть сам вешайся из-за того, что спалились так по-идиотски. Вздыхает Филимонов и невеселыми ногами идет навстречу злой судьбе. И слышит вдруг такой разговор:

- У вас во дворе ночью «девятку» разули. Вы что-нибудь видели? - пытает участковый Пьера.

А тот, хоть и русскоговорящий, но не настолько, чтобы уразуметь метафорический сдвиг значений в словах «разуть» и «девятка». Опять же - шугань. Поэтому мычит и блеет.

- Здравствуйте. - говорит Филимонов.

- Здравствуйте. - отвечает участковый. - Он у вас что, больной? - показывая на Пьера.

- Иностранец.

- То-то я и смотрю. - огорчается страж порядка. - Не везет мне сегодня. Во всем подъезде никто не открывает. А объяснения нужно собрать к вечеру.

Соображает прокуренными извилинами Филимонов, что несчастный полицай озабочен только выполнением задания по составлению протоколов. А все остальное ему фиолетово.

- Пишите. - говорит поэт. - Иностранец ночью ничего не видел, потому что спал.

Мент радостно записывает эту ценную информацию, потом спрашивает:

- Как его зовут?

- Пьер. Пьер Боскет.

- Еще отчество нужно.

- Гы..кхе-кхм..- давится смехом Филимонов. - Пьер, как зовут твоего папу?

- Жорж-Жером. - отвечает бельгийскоподданный в полном недоумении.

- Жор-же-ро-мо-вич. - корябает на бумажке участковый.

Вот так в полицейских архивах одного далекого сибирского города поселилось чудовище Поль Жоржжеромович Боскет, о котором известно только то, что оно крепко спит по ночам.

По-моему, чудесный урок для охотников, которые желают знать, как все было на самом деле?

Дмитрий Григорьев. ДОВЛАТОВ

(отрывок из повести)

Два куба – это нормально. Но обещанного Филом космоса не было. Не было ничего необычного. Энди вышел в коридор и почему-то решил позвонить Светке. Хотя до начала опыта не собирался. Светке по прозвищу Светофор. Почему светофор? Объяснить невозможно. Прозвища прилипают внезапно, порой из случайно брошенной фразы. Она не боялась контрастов и одевалась в яркие цвета: красный, желтый, зеленый — так что на фоне серой питерской улицы сразу привлекала к себе внимание. Кто-нибудь, наверное, сказал: «Ну ты и светофор». Это лишь одна из версий.

Светка говорила, что с утра будет дома, потом в институт.

Энди вышел в коридор — длинную кишку, протянутую от одного конца дома в другой. На небольшой полке под тусклой, но резкой лампочкой (Рембрандт, блин) — черная лягушка телефона. Большая лягушка, готовая укусить тебя за руку. Не суй пальцы в диск — он ворует твое время. Энди сунул четыре пальца в четыре отверстия диска. Вынул. Пальцы вдруг отделились и стали жить отдельно от Энди. Да, совсем не собранный человек. Такую фразу о себе он часто слышал в школе. А потом читал про несобранного человека в каких-то африканских сказках. В темноте стены на него грустно смотрели лики рембрандтовских стариков.