Внутренние пути во Вселенную. Путешествия в другие миры с помощью психоделических препаратов и духов

Два сообщения о камса особенно запомнились мне. Одно я получил от молодого ученика, который жил тогда у дона Мигеля. В интервью он говорил о саде лекарственных растений, который каждый шаман камса и ингано разводил у своего дома, как о «саде науки». Это еще один способ выражения идеи перуанских бехеталистас о том, что определенные растения являются учителями растений и докторами. Второе можно передать так. Когда мы находимся в чреве своей матери, мы соединены с плацентой, которая является для нас универсумом. Когда мы рождаемся, пуповину перерезают. И

яхе становится новой пуповиной, соединяющей нас с универсумом.

Помехой для моих исследований во время пребывания у камса было употребление ими алкоголя. Они пили чичу,

кукурузное пиво, и очень много, и несколько раз пытались напоить меня. Они также пили агуардьенте, алкогольный напиток, приготовляемый из сахарного тростника, во время сеансов яхе, что не совпадало с моими привычками и взглядами дона Эмилио, который говорил: когда ты «учишься у аяхуаски», ты не должен пить «даже капли алкоголя».

После месяца, проведенного в долине Сибундой, я решил вернуться в Перу и найти учителя. Мой друг шипибо, Гильермо Аревало, посоветовал мне поехать в Санта-Роса-де-Пирокоча, маленькое селение аборигенов на берегах реки Укаяли, где я мог встретиться с доном Басилио Гордоном, известным шаманом, который сказал, что поможет мне. Я приехал на пароме из Пукульпы, прихватив с собой подарки: табак и одежду для дона Басолио, бусы для женщин и сладости для детей. Кто-то посоветовал мне также взять несколько килограммов сахара. Дон Басилио принял меня хорошо и позволил остановиться у него. На следующее утро одна из его дочерей подошла к моей кровати, обтянутой москитной сеткой, с кружкой, из которой поднимался пар. «Это ваш чай», — сказала она. Я попробовал. Это была горячая вода с сахаром. Через несколько часов она пришла с другой чашкой. «Это ваш лимонад». Это была холодная вода с сахаром. Через два дня у них закончился сахар. Дон Басилио сказал, что все они собираются поехать в Орейану купить несколько вещей. Я понял, что вся его семья ждет, что я куплю им подарки! Я взял с собой все деньги, которые у меня были, отложив на проезд обратно до Пукульпы, и отдал дону Басилио, чтобы он купил то, что они хотят. «Это все, что у меня есть», — сказал я. Они купили немного одежды и 25 килограммов сахара, заядлыми любителями которого они были, судя по состоянию зубов. Я жил у дона Басилио месяц, в течение которого принимал аяхуаску тринадцать раз. Мои видения по большей части имели отношение к какому-то подземному, темному миру. Пищи было очень мало, только маниок и иногда немного рыбы. Я имел возможность наблюдать за работой дона Басилио. Он принимал аяхуаску почти каждый вечер и пел с 9 часов вечера до 1–2 часов ночи, иногда ему аккомпанировал ученик и несколько пациентов. Я не видел, чтобы он использовал какие-то другие лекарственные растения. «Тебе нужно растение, если только ты не знаешь его песню», — сказал он мне.

После трудного месяца, в течение которого я был измучен москитами и голодом, я был готов уехать. Дон Басилио сказал, что он дает мне аркана,

защиту до того момента, пока я не вернусь в город. Он спел песню надо мной, и я спросил: «Какого рода защиту вы даете мне?» Он поднял с пола кусок плинтуса, который был покрыт геометрическими узорами, традиционными для шипибо. «Я даю тебе это», — сказал он.

Это было подтверждением вывода немецкого этнолога Ангелики Гебхарт, которая утверждала, что замысловатые разноцветные узоры, встречающиеся в текстильных изделиях, керамике и раскраске тела шипибо, в определенной степени представляют песни духов, которые шаманы слышат, когда путешествуют в верхнем мире под влиянием аяхуаски. Шаман поет с духами, и женщины каким-то образом трансформируют песни в узоры. Шипибо верят, что их тела покрыты обычно невидимыми геометрическими образами. А болезнь является результатом разрыва узоров. Песни шамана восстанавливают их непосредственно или с помощью духа колибри, который создает музыку своими крыльями. На связь между видениями, вызванными аяхуаской, и художественным творчеством племен, населяющих верховье Амазонки, уже указывал Райхель-Долматофф, говоря об индейцах тукано, живущих в районе реки Ваупес в Колумбии и Бразилии, а также Джин Лэнгдон, который писал о племени сиона в юго-восточной Колумбии. Эти антропологи также продемонстрировали, что значительная часть фольклора изученных ими племен представляет собой рассказы о путешествиях в иные сферы под руководством шамана и встречах с людьми яхе.