Внутренний голос

Частная студия заключила со мной договор. Ким выступил как юрист. Он проверял каждый пункт, каждую букву.

Частная студия не собиралась меня обманывать, а если бы и захотела – ничего бы не вышло. Ким стоял на страже моих интересов как пограничник Карацюпа с собакой.

В конце концов он так надоел юристам противоположной стороны, что они заплатили мне на два месяца раньше, только чтобы не иметь дело с этим Карацюпой.

Я поняла: из Кима может выйти хороший адвокат. Уровня Генри Резника. Адвокаты не бедствуют, в отличие от Кима. Я спросила:

– А на что ты живешь?

– Мой отец кладет мне деньги на карту, – объяснил Ким.

– Пора самому зарабатывать, – посоветовала я.

– Это отвлечет меня от моего внутреннего мира. От моего главного направления.

– Но если твой внутренний мир тебя не кормит?

Ким молчал. Начинал сопеть, как еж. Кончик его носа становился красным. Я наступала на его больную мозоль: зависимость от родителей.

В тридцать лет неприлично от кого-то зависеть. Он это понимал.

У меня сломался тонометр – прибор для измерения давления. Нужные мне тонометры продавались в центре Москвы, а я жила в Подмосковье. Добираться до центра, как до Венеции, – три часа.

Я не научилась водить машину, а передвигаться на общественном транспорте значило нырять в бедность. Скучно и тяжело.

Ким поехал и привез то, что надо, хотя он тоже без машины и ему тоже как до Венеции.

В медицине шли какие-то реформы, ввели страховой полис. Ким отправился за моим полисом к черту на рога. Отстоял очередь. Привез с доставкой на дом.

То же самое произошло с заграничным паспортом. Вытягивались очереди. Я два раза пыталась отстоять эту очередь, но каждый раз не успевала. Прием заканчивался перед моим носом. Я не знала, что делать. А Ким знал. Встал в шесть утра, приехал к служебному забору. Отстоял сначала за забором, потом занял очередь внутри помещения.

Я приехала в середине дня. Моя очередь как раз подошла.

Работник паспортного отдела внимательно на меня смотрела, потом спросила:

– Вы у нас в гардеробе работали?

– Нет, – сказала я.

– А в столовой?

– И в столовой не работала.

– А откуда я вас знаю?

– У меня такое лицо. Я всегда на кого-то похожа.

– А! Вспомнила, вы – режиссёр.

– Почти, – согласилась я.

– Так что же вы стоите как все? Я бы вас без очереди провела…

Откуда мне было знать о своих привилегиях?

Я получила паспорт. Мы с Кимом вышли из казенного дома.

– Тяжело было ждать? – спросила я.

– До тошноты…

– Ты – мой рыцарь без страха и упрека.

Мы с Кимом тихо шли по зеленому переулку.

Я вдруг обратила внимание на то, что от Кима не исходит никакой энергии. Любой человек излучает волны. От мужчины исходят мужские флюиды. От женщины – женские. От ребенка – детские, чистые, ангельские. А Ким шел как привидение. Никой энергии. Ноль.

Я спросила:

– У тебя девушка есть?

– Нет.

– Почему?

Ким ничего не сказал.

– Ты голубой?

Он не ответил. Но было очевидно, что я попала в точку.

– А парень у тебя есть? – не отставала я.

– Нет.

– Почему?

– Я не нравлюсь тем, кто нравится мне.

Значит у Кима завышенные требования к партнеру. Это можно понять. Ким – человек духовный, хрупкий, образованный. Где встретишь подобного? А просто гей ему не интересен.

– А когда ты почувствовал, что ты другой?

– В детском саду.

– И что дальше?

– Ничего.

– Ты девственник?

– Мне не хотелось бы говорить на эту тему.

А мне как раз хотелось. Было интересно узнать: чем ОНИ отличаются от НАС?

Теперь я поняла, почему Ким пишет про крысу, а не про женщину и почему его Маша и Паша такие вялые. Он пишет о том, чего не знает.

– Ты читал «Это я – Эдичка» Лимонова?

– Читал.

– Нравится?

– Да.

– А в чем успех Эдички? Ты понял?

– Лимонов – талантливый писатель.

– Талант плюс искренность, – уточнила я. – Лимонов не притворяется, он выворачивает душу наизнанку, вытряхивает как карман. Это и твой путь.

– Не понял.

– Напиши о себе все как есть. Исповедь. Ты сможешь просверкнуть как Эдичка.

– Не могу.

– Почему?

– Я подставлю своих родителей. Обреку их на позор. Челябинск – город маленький. Все всех знают. Мой отец – известный человек. Я его подставлю.

– Придется пожертвовать. Если ты хочешь успеха. Что для тебя важнее?

Ким промолчал.

Ким хотел успеха. Он пытался протыриться в друзья к известным людям. Но известным тоже интересны известные, состоявшиеся. Зачем им парень из Челябинска?

Я спросила:

– Зачем ты тянешься к старичью? У тебя должны быть друзья – ровесники.

– Я тянусь не к старичью, а к личностям. Мастерам.

Ким предпочитал старух, потому что от них не шла сексуальная агрессия. Молодая женщина требует поступка, а старухе достаточно просто общения.

Какое-то время это новое знание стояло между мной и Кимом. А потом испарилось. Мне было все равно. Мы подолгу разговаривали с ним по телефону. Беседа всегда была глубокой и интересной.

Мне везло на гениальных людей. Я общалась с Федерико Феллини, с Высоцким, четырнадцать лет работала с Данелия. Я привыкла к яркому общению. Ким был не жиже. Такой же крутой.

У него не было результата труда, но звучал он превосходно. Его мысли были оригинальны и неожиданны.