Внутренний порок

Но позже, часа в три ночи, в четыре, в какой-то такой безрадостный час Док напрочь забыл своё давнее облегчение и помнил только, до чего он испугался. Почему он машинально решил, будто где-то бродит что-то — и может так легко отыскать его родителей и угрожать им? По большей части, в таких случаях ответ бывал: «Ты просто параноишь». Но при его работе паранойя — инструмент ремесла, она тебя направляет туда, куда не пришло бы и в голову пойти. Послания из-за пределов, если не от безумия, случаются, накрайняк — хренова куча недоброй мотивации. И куда, интересно, этот китайский голос посреди ночи — когда бы в «Приюте «Небесный Крюк»» она ни наступала, — велит ему теперь смотреть?

* * *

Наутро, дожидаясь, пока перколирует кофе, Док случайно выглянул в окно и увидел Сончо Вьюнокса в его классической пляжно-городской колымаге — свекольном «мустанге» с 289-м движком, салоном в чёрном виниле и низким медленным рыком при выхлопе: он пытался не перегораживать весь переулок.

— Сонч! подымайся сюда, кофе тяпнем.

Сончо прискакал через две ступеньки и встал, отдуваясь в дверях, сжимая в руке дипломат.

— Не думал, что ты уже проснёшься.

— Сам не думал. Что творится?

Весь день и всю ночь Сончо провёл с ватагой federales на борту вульгарно и чрезмерно оснащённого судна, принадлежащего Департаменту юстиции, — они навещали место, ранее определённое как точка, в которой «Золотой Клык» якобы должен был сбросить некий груз. Ныряльщики спустились поглядеть и, едва над океаном забрезжил свет, начали один за другим поднимать на поверхность контейнеры, набитые туго обёрнутыми в целлофан пачками налички США — вероятно, той же, за которой по наказу Блонди-сана до сих пор охотились Паря и Хоакин. Но только при вскрытии контейнеров, представьте, как все удивились — вместо обычных сановных рож, Вашингтона, Линколна, Фрэнклина и кого не, вне зависимости от номинала на них, судя по виду, смотрело лицо Никсона. На миг объединённая федеральная ударная группа замерла в раздумье, не всё ли они на борту, в конце концов, совместно галлюцинируют. Никсон дико вперялся во что-то невидимое сразу за краем картуша, словно бы ёжился, лишь бы убраться с дороги, взгляд странно рассеян, будто сам злоупотребил каким-то новым азиатским психоделиком.

По сведениям контактов Сончо в разведке, у ЦРУ некоторое время была такая практика — помещать лицо Никсона на липовые северовьетнамские банкноты, входило в их операцию по дестабилизации вражеской валюты — при рядовых авианалетах на север они сбрасывали миллионы таких подделок. Но такую вот никсонизацию налички США объяснить не так-то просто — да и оценят далеко не все и не всегда.

— Что это? ЦРУ опять за своё, это говно ни черта не стоит.

— Не хочешь? Тогда я возьму.

— И что ты с ним будешь делать?

— Потрачу пачку, пока никто не заметил.

Кое-кто считал, что это заговор китайских шутников-коммунистов, затеявших пободаться с долларом США. Гравировка была настолько тонка, что вряд ли тут обошлось без Негодяйского Восточного Происхождения. По словам других же, деньги эти могли уже некоторое время циркулировать по Юго-Восточной Азии как оккупационные, их, может, и конвертировать как-то можно в самих Штатах.

— И не будем забывать об их ценности на рынке у коллекционеров.

— Но для меня это слишком чума, боюсь.

— И ты врубись, — сказал потом Сончо Доку, — по закону, чтобы твой портрет напечатали на валюте США, ты должен сперва умереть. Поэтому в какой бы вселенной это барахло ни было законным платёжным средством, Никсон там должен быть покойником, так? Поэтому я вот что думаю: это симпатическая магия тех, кто хочет видеть Никсона среди усопших.

— Ну тогда диапазон точно сужается, Сонч. Можно мне тоже чутка?

— Эй, да бери сколько влезет. Вали затаривайся чем хочешь. Видишь, на мне ботинки? Помнишь те белые, что были у Доктора Не в «Д-ре Не», 1962-й? Да ты врубись! точно такие же самые! Купил на Голливудском бульваре на одну эту никсоновскую двадцатку — никто не присматривался, ничего, потрясно. Эй! у меня мыло начинается, ты, э, не против? — Он без промедления направился к ящику.

Сончо был преданным зрителем дневной теледрамы «Путь к его сердцу». На этой неделе — как он проинформировал Дока в затишьях действия — Хизер поведала Айрис о своих подозрениях касаемо мясного рулета, включая сюда и роль Джулиана в замене содержимого бутылочки «Табаско». Айрис этому не сильно удивилась, разумеется, ибо за весь свой брак с Джулианом не раз и не два дежурила по кухне, посему между этими двумя обозлёнными друг на друга бывшими остались буквально сотни несведенных кулинарных счетов. Меж тем Вики и Стивен по-прежнему обсуждают, кто до сих пор кому должен пять долларов после доставки пиццы сколько-то недель назад, при которой ключевым элементом неким образом выступал пёс Юджин.

Док ушёл в туалет поссать во время рекламной паузы и тут услышал, как Сончо орёт на телевизор. Вернулся и застал своего поверенного, отлипающего носом от экрана.

— Всё ништяк?

— Ахх… — рушась на кушетку, — Чарли-блядь-Тунец, чувак.

— Что?