Внутри болезни. Целостный подход к лечению хронических заболеваний: от психосоматики до доказательной медицины

Утром первого дня проснулся с волнением: теперь я специалист и сам отвечаю за своих пациентов. Совсем не помню, как добирался до больницы в тот день, зато отчетливо – шок, который испытал, увидев ее. Совершенно новое здание не имело ничего общего с руинами, которые я себе навоображал. Клиника походила на только что построенный пятизвездочный отель. От столовой до палат для пациентов, от кабинетов до операционных – все было невероятно качественным. Мне повезло начать работать в крупнейшем учебно-научном госпитале региона.

Хотя оборудование соответствовало европейским стандартам, разница в условиях работы бросалась в глаза с первого же дня. Плотность пациентов была просто невероятной. Если в Денизли вы принимаете пациента в среднем каждые двадцать минут, то в Ване у вас есть лишь от трех до пяти минут. Каждый день только один я принимал по 70–80 человек. Вы не ослышались. В городе не было отдельного психиатрического отделения для военных, так что количество экспертиз, направленных от военных, за несколько дней перевалило за сотню. Психиатров в больнице было шестеро, и все были примерно в одинаковых условиях. В региональную больницу города Ван стекались пациенты со всей области. Большинство из тех, кто попадал к нам, обращались с жалобами на боли в спине, мышцах и суставах, а также на подавленное и тревожное настроение. За три-пять минут мы успевали только назначить прием антидепрессантов, скорректировать дозу, добавить новое лекарство или принять решение о смене препарата.

В первые дни я уходил из больницы одним из последних. Меня тормозил недостаток опыта и чувство неполноценности. За спиной уже не было преподавателя, который мог проконсультировать или дать совет в любой момент. Со временем я стал увереннее в себе и научился более точно распределять время.

После адаптации число пациентов еще больше увеличилось, потому что мой стиль общения с пациентами передавался из уст в уста, и каждый довольный пациент на следующий день приводил кого-нибудь из родственников. Начало этой цепочке положила моя самая первая пациентка, пришедшая в день моего вступления в должность. Это была женщина тридцати пяти лет, не умевшая выражать гнев, сдерживавшая эмоции и потому страдавшая от психосоматических болей (в основе которых лежали психологические факторы). Замужем, двое детей. В течение многих лет она не могла избавиться от болей в шее, спине и суставах, поскольку источник проблемы не ограничивался только воспалительным процессом. Тело вело себя так, потому что пациентка не осознавала своего эмоционального состояния. Оно реализовывало эмоции, которым женщина не давала выхода, в виде боли. Она приехала с мужем, потому что единственное место, где он мог ее сопровождать, – это больница, и единственная ситуация, на которую он обратил внимание, – болезнь. Только так женщина могла выразить желание быть признанной и потребность в эмоциональной близости. Она не научилась распознавать свои эмоциональные потребности и выражать их словами, потому что мужчина, с которым ей довелось жить, и сам никогда не произносил ничего подобного.

Я принял пациентку и попросил ее супруга подождать. Она не совсем четко говорила по-турецки, но мы справились[5]. Во многом общение зависит от цели и настроя. Она была готова объяснять, а я – понимать. Благодаря медикаментозному лечению и психотерапии пациентка вскоре стала поправляться.

Однако главная причина, положившая начало выздоровлению, заключалась в том, что появился человек, который пытался ее понять, признавал ее существование. Кто-то выслушал ее, увидел, отреагировал на ее слова и попытался улучшить ее самочувствие, – вот основные факторы, благодаря которым ей стало лучше. Почти восемьдесят процентов моих пациентов в Ване составляли женщины, и большинство из них приходили с похожими жалобами.

“Схожую статистику обсуждали все мои знакомые. Тела́ женщин, чьи голоса, жалобы и крики не слышны, чей язык уже потерял надежду, каким-то образом обрели голос

”.

Для исцеления человеку необходима близость. Мы пытаемся создать это чувство всю жизнь, выстроить связь, которую мы помним с раннего детства, – с матерью или человеком, который заботится о нас. Очень важно устанавливать такую связь в отношениях с пациентами. Одной из областей, в которой я чувствовал себя успешным во время работы в Ване, было создание этой связи. За три-пять минут, отведенных на прием, сделать это было практически невозможно, но у меня получалось. Сначала пришлось преодолеть языковой барьер. Мне помогал секретарь. Позже пятнадцать-двадцать слов, которые я выучил по-курдски, в сочетании с моим стремлением понять собеседника помогли более эффективно общаться с пациентами. Когда они понимали, что я желаю их выздоровления и буду поддерживать их до конца, начинался процесс исцеления.