Во главе конца

– Пасифея сказала, что Фантас дробил камни руками, пока их носил. Может, если сожму монолиты в наручах, то они треснут? – предложила я, не совсем продумав этот вариант. – Но это запасной план. Изначально я хотела просто их взорвать. Теперь благодаря наручам я могу создать какую-либо взрывчатую смесь и сделать её реальной, чтобы закрыть проходы в Даорию. Палагейцам ведь удалось уничтожить одну пару. В самых первых войнах.

– Не палагейцам, – поправила Веста. – Там помог Гипнос, скрываясь под плащом Привратника. Спросим у отца, как это удалось. Он должен знать.

– Как быть с живущими в Санкт-Данаме даориями? – уточнил Кай, с едва заметной улыбкой наклонив голову. – Их мало, но ты собираешься лишить их возможности вернуться домой?

– Если кто-то останется отрезанным в Санкт-Данаме, то у них будет два варианта: остаться жить среди людей или вернуться в Даорию. Они смогут прийти к Переправе, и после Гипнос поможет открыть на время старый проход, – рассказала я, догадываясь, что Кай проверяет, насколько хорошо я всё обдумала.

– Взорвав монолиты в Даорию, мы точно закроем пути? В Палагеду даже осколки сыграли роль прохода, – напомнила Веста, на что Кай качнул головой.

– Закроются. Сами даории подтвердили, что для пути в их мир нужны монолиты-пары. Разрушается один – и второй без своей пары бесполезен, – напомнил Кай и обернулся ко мне, продолжая допрос: – А люди? Думаешь, они обрадуются уничтожению проходов?

Я пожевала нижнюю губу. Весьма каверзный вопрос. Однозначного ответа нет, но у меня всего два варианта: закрыть проходы либо нет. И, несмотря на первоначальные личные мотивы, я верю, что закрытие сыграет скорее в лучшую сторону для всех, чем в худшую. Люди, может не сразу, осознают положительные аспекты, но рано или поздно свыкнутся.

– Они наверняка предпочли бы закрыть проход в Палагеду. Он один, люди относятся к нам с подозрением, да и наше влияние на них хуже, – намеренно напомнил Кай, заставляя меня усерднее думать над правильностью принятого решения. – Вспомни, что даориев они называют «лучезарными», видя в них созданий, похожих на приближённых к Единому Богу. Разумеется, это абсурд, но первое впечатление не сотрёшь.

– Закрыть проход в Палагеду невозможно из-за разбросанных осколков. До сих пор не все они возвращены. Наставники от дедушки рассказали, что новые установленные опоры лишь сконцентрировали энергию, придав переходу более привычный вид, да и в Санкт-Данаме живёт слишком много палагейцев. В десятки раз больше, чем даориев, которым люди неинтересны. Я считаю, что закрытие проходов, наоборот, обезопасит мир людей, потому что они перестанут быть между двух огней.

– А что насчёт развития? Магистрали с заревом, – не уступал Кай, хотя в его взгляде читалось одобрение, а полуулыбка не сходила с лица.

– Проблема в материале для провода зарева, существующем только в Даории и Палагеде. Поставлять нужный металл людям может и Палагеда, у нас уже налажены купля-продажа. Сложность в проведении, с которым помогают представители Клана Металлов, но в Палагеде же как-то справились с этим. Процесс трудный, но достижимый. Люди тоже сумеют, если их научить.

Кай промолчал, но довольная улыбка стала шире, и я с трудом её не повторила, ощутив радость, что отстояла своё мнение. Поддержка Кая и Весты особенно важна.

– Судя по всему, это отличный план, – подтвердила Веста. – Думаю, его поддержат даже отец и Морос.

Я благодарно кивнула ей и шумно выдохнула, догадываясь, что всё будет сложнее, чем на словах. Закрывать проходы надо будет быстро, чтобы даории не успели среагировать на перемены. Если не успею, то план, наоборот, спровоцирует войну.

Не к месту я вспомнила о желании Микеля поговорить. На мгновение вновь задалась вопросом: что он хотел и зачем настаивал на разговоре, но затем тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Слишком поздно для обсуждения. Для нас всех безопаснее будет расстаться навсегда.

Спустя пару дней Гипнос и Морос снова объявились на Переправе, и мы рассказали им идею о закрытии проходов. Они её поддержали.

Бог сна не отошёл от принесённых вестей от Пасифеи, но попросил у меня прощения за вспышку гнева. Мне не требовались извинения, я и так знала, что Гипнос не хотел срываться, но и любые мои слова утешения по-прежнему на него не действовали, поэтому мы предпочли более не поднимать эту тему, чтобы не бередить раны.

– Пап, это тебе удалось уничтожить монолиты в Даории? – спросила Веста, всеми силами игнорируя завядшие и почерневшие розы у стены, где остановился Гипнос.

Он был не в себе, трава и всё живое рядом с ним погибало. Мы притворялись, что не замечаем не только это, но и безжизненную маску, ставшую его лицом.

– Да. Я не собирался тогда закрывать все проходы, но решил, что уничтожение одного немного собьёт спесь с царей.

– Как ты это сделал? Взрывчатка? – отвлёк Кай новым вопросом, не позволив Гипносу обернуться к розам.