Во имя любви

Пен с минуту смотрела на собственное отражение. Потом повернулась к мужу.

– Теперь я знаю, как это – любить и быть любимой, – прошептала она.

– Да, знаешь. – Кэм немного помолчал. – Я буду любить тебя всегда.

Глаза Пенелопы заблестели от слез.

– А я любила тебя всегда.

Стоя у жены за спиной, Кэмден обнял ее за талию, уже изрядно увеличившуюся в размерах. Герцог обожал эту располневшую и округлившуюся версию Пенелопы. Было в ней что-то очень земное и чувственное.

– Я счастлив, что ты вышла за меня замуж.

Улыбка на губах Пен резко контрастировала с навернувшимися на глаза слезами.

– А я счастлива, что стала женой человека, который по щелчку пальцев способен купить у Гойи драгоценную картину.

Кэм рассмеялся.

– На следующее Рождество мне придется подарить тебе что-то более впечатляющее.

Пен накрыла ладонями руки мужа, все еще лежавшие у нее на животе.

– Если ты повесишь этот портрет на стену, соседи будут в шоке.

– Место этого портрета здесь. – Кэм улыбнулся. – Твоя спальня вскоре сможет посоперничать с Королевской академией искусств, любовь моя.

– Значит, в шоке будут только слуги. – Пен с трудом подавила смех.

– Думаю, наших слуг уже ничто не сможет ни удивить, ни шокировать. – Хотя слуги еще ни разу не заставали своих хозяев на «месте преступления», они наверняка знали о бушевавших в их спальне страстях.

Пенелопа повернулась к мужу и обвила руками его шею. Затем приподнялась на цыпочки и нежно его поцеловала.

– Спасибо, дорогой. Мне ужасно понравился твой рождественский подарок. И знаешь, мне также очень нравится та женщина, которой я стала после того, как ты на мне женился. Девушка на портрете слишком уж печальна и одинока. А ты мне подарил столько радости!..

– О, дорогая… – Кэм был растроган словами жены. Когда же он поцеловал ее в очередной раз, в его поцелуе была уже не только нежность, но и чувственный голод.

Тихо рассмеявшись, Пен прижалась к мужу.

– О, ваша светлость, я уверена, мы еще не раз заставим наших слуг краснеть от смущения.