Во имя Победы

"В прошлом у меня тоже бывали скоростные плавки, но, к сожалению, они не были системой работы. Новых успехов я достиг в предмайском соревновании. Тогда мне удалось сократить время на выплавку стали до 7 часов 55 минут вместо 9 часов.

Но хотелось добиться большего. Вскоре плавка была дана на 7 часов 35 минут, а затем за 7 часов 5 минут. Теперь, когда наш завод включился во Всесоюзное социалистическое соревнование, мы, сталевары-скоростники, стали работать еще более производительно. Я обязался в мае дать 10 скоростных плавок при высоком качестве стали.

За 20 дней мая мне удалось перекрыть свое обязательство. 15 скоростных плавок - вот мой первый вклад в дело усиления помощи фронту".

Таким же весомым был вклад бригад сталеваров М. М. Горбунова, А. Г. Лыкова. На новом мартене сталевары Александр Ульянов и Геннадий Ильин сократили продолжительность плавок на 1,5-2 часа и начали выдавать ежедневно по 5-7 тонн сверхпланового металла.

Давая сверхплановый металл, сталевары чувствовали себя бойцами на передовых позициях. Деловито и просто выполняли они работу, которая требовала подлинного мужества и героизма.

В январе 1943 года в электромартеновском цехе сложилась чрезвычайная ситуация: только что выдала плавку первая печь, подходила к концу скоростная плавка на второй. В этот момент к начальнику смены А. Ф. Кармишкину подбежал ковшевой Александр Борисов.

- Ковш под плавку пускать нельзя! - доложил он.

- Почему? Что случилось?

- Днище! Ремонт нужен!

- Сорвем плавку, Саша! Запасного ковша нет! Пропадет металл...

- А если попробовать отремонтировать?

- Но ведь ковш горячий!

- Значит, в горячем поработаем...

Выхода не было, и начальник смены дал разрешение на ремонт. Для охлаждения ковша быстро подвели шланги сжатого воздуха и воды. Раскаленный докрасна огнеупорный кирпич медленно темнел. Но времени уже не оставалось, и Александр Борисов, облаченный в валенки, суконную спецовку, войлочную шляпу, рукавицы, защитные очки, по лестнице спустился в ковш. Даже человек такого богатырского сложения, как Борисов, мог выдержать жестокий жар ковша только в течение считанных секунд. Вот он, весь дымящийся, появился над краем ковша. На него сразу же направили струю сжатого воздуха и воды, И снова - в ковш, и снова из раскаленной его глубины донеслись частые удары... Наконец выпускное отверстие очищено, стопор установлен и закреплен.

- Готово, - прохрипел Борисов, буквально падая на руки товарищей. С него сдернули уже начавшую тлеть спецовку и отвели в прохладное место.

Мостовой кран подхватил ковш и подвел его к желобу мартеновской печи. Через несколько минут из выпускного отверстия хлынул искрящийся металл...

Это - рядовой факт, каких немало можно найти в биографии любого цеха, любого завода, работавшего для фронта, для победы во время войны. Но оттого, что он - рядовой, этот и другие подобные ему факты не становятся менее значительными. Напротив, как раз поэтому они с особо впечатляющей силой показывают величие духа, самоотверженность и преданность простого советского труженика, каких у нас многие миллионы...

Считаю своим долгом хотя бы коротко рассказать здесь еще об одном из них-Иване Ивановиче Разумове. Вспомнился он мне в связи с рассказом о ковшевом Александре Борисове. Так вот, мастер котельной на заводской ТЭЦ Разумов более ста раз - хочу еще раз подчеркнуть это - более ста раз за время войны спускался в раскаленный котел для ликвидации аварий.

Однажды мне довелось присутствовать при такой операции. Случилось это в зиму 1943/44 года. Нужно сказать, что работавшее с большим перенапряжением энергетическое хозяйство завода к тому временя начало то и дело спотыкаться. Эта серьезная проблема касалась не одного завода, а целой группы, даже всей отрасли, и для ее изучения и решения я вылетел на Урал. Как раз на следующий день после нашего прилета мне позвонил директор завода С. К. Медведев и доложил, что на ТЭЦ произошла очередная авария.

- Что случилось? - спросил я.

- Вышел из строя котельный агрегат, - ответил Медведев, - а второй мы только вчера поставили на ремонт. Резерва нет.

Я знал Сергея Константиновича как опытного хозяйственника и хорошего руководителя. Сюда, на завод, он был назначен совсем недавно, но, судя по всему, в курс дела уже вошел. И сейчас он верно оценил ситуацию: с остановкой агрегата нависала угроза прекращения металлургического производства, а значит, и срыва выпуска оружия.

Я срочно выехал на ТЭЦ. Здесь помимо директора уже собрались главный энергетик завода Н. В. Годзев, начальник ТЭЦ В. П. Бакуленко, работники теплочасти Е. Г. Рабинович и Д. Я. Фейдеров, старший мастер котельной И. И. Разумов. Николай Владимирович Годзев доложил об обстановке.

- Что думаете предпринять?

- Нужен ремонт, - отвечал главный энергетик.

- Ясно, что нужен. Но ведь он потребует, если не ошибаюсь, до 40 часов?

- Да, товарищ нарком, минимум 36.

- Остановки производства на такой срок мы допустить не можем.

- Можно сократить это время, если сделать ремонт на горячем котле, не ожидая его охлаждения.

- Какой выигрыш времени это нам даст?