Во имя Победы

Фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз в самый разгар нашей созидательной работы. Мы, к сожалению, не успели завершить многое из того, что было намечено.

И когда нашествие вооруженных до зубов полчищ врага стало фактом, нужно было удвоить, утроить, удесятерить усилия, чтобы полностью реализовать заблаговременно выработанные партией меры с учетом поправок, внесенных войной.

Часть вторая. Испытание

Глава четвертая. Нашествие

Вставай, страна огромная!

Время стирает в памяти многие детали давних событий. Но день 22 июня 1941 года запомнился мне, как, наверное, всем, кому довелось его пережить, в мельчайших подробностях.

На рассвете 22 нюня у меня в квартире зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышал голос Н. А. Вознесенского.

- Говорит Вознесенский, - сказал он. - Война, Дмитрий Федорович. Германские войска перешли нашу границу. Война. Прошу прибыть ко мне...

Я тут же позвонил В. М. Рябикову, передал ему известие о начавшейся войне и попросил сообщить об этом всем заместителям наркома, секретарю парткома, срочно собрать их в наркомате, потом поручил дежурному по наркомату вызвать начальников главков и отделов, а через них всех сотрудников - ведь было воскресенье - и поспешил в наркомат. Здесь прежде всего подписал письмо наркому обороны маршалу С. К. Тимошенко. Просьба, содержавшаяся в письме, имела для нас особое значение. Суть ее состояла в предоставлении, в соответствии с постановлением правительства, отсрочек от призыва в Красную Армию работникам предприятий и организаций наркомата вооружения. К письму прилагался заблаговременно подготовленный расчет распределения отсрочек по военным округам.

Поставив первоочередные задачи прибывшим в наркомат В. М. Рябикову, И. А. Барсукову, И. А. Мирзаханову и Н. П. Карасеву, поехал на совещание к Н. А. Вознесенскому. В приемной у него уже находились В. А. Малышев, А. И. Шахурин, затем подошли и другие наркомы оборонных отраслей. Ровно в девять нас пригласили в кабинет Вознесенского. Николай Алексеевич поднялся из-за стола. Все вы знаете, по какому поводу я собрал вас, - сказал он. - Судя по всему, нам предстоит тяжелая, очень тяжелая война. От страны, в первую очередь от экономики, потребуется максимальное напряжение всех сил. Нам нужно в течение ближайших суток разработать программы наращивания производства вооружения для армии с учетом имеющихся мобилизационных планов, принять меры по увеличению выпуска продукции, по строжайшей экономии и замене остродефицитных материалов, изыскать заменители тех из них, которые получаем из-за границы...

Возвратившись в наркомат, я пригласил к себе весь руководящий состав и сообщил о задачах, поставленных правительством.

- Нужно, товарищи, связаться с заводами, пусть без промедления расширяют производство.

Мы обсуждали конкретные меры по немедленному увеличению выпуска орудий, стрелкового вооружения, другой продукции, когда в кабинет вошел маршал Г. И. Кулик. Вид у него был хмурый, даже угрюмый. Поздоровавшись, он спросил:

- Можно, Дмитрий Федорович, несколько слов товарищам скажу?

- Пожалуйста.

- Идет война, товарищи. Оружием, которое выпускает наша промышленность, советские войска уже бьют врага. Но нужно больше орудий, минометов, пулеметов, винтовок. Как можно больше!

Подойдя ко мне, маршал тихо сказал:

- Прощаюсь с вами, Дмитрий Федорович. - И когда я поднялся, чтобы пожать ему руку, еще понизив голос, сообщил: - Сейчас еду на фронт. Начальником ГАУ назначен И. Д. Яковлев, начальник артиллерии Киевского особого военного округа. С ним теперь и поддерживайте связь.

Г. И. Кулик попрощался со всеми, пожелал успехов в работе и вышел из кабинета.

Во второй половине дня начали поступать сообщения о митингах, состоявшихся на предприятиях наркомата. Такие митинги явились, пожалуй, первой, но уже вполне определенной, ясной и по своему характеру и масштабам поистине всенародной реакцией на вероломное нападение врага. Вот что говорилось, в частности, в резолюции, принятой на митинге 22 июня 1941 года коллективом завода "Большевик":

"По первому зову нашего родного Советского правительства мы все как один поднимемся на Отечественную войну за социалистическую Родину, за коммунизм. Мы заверяем нашу партию и правительство... что будем работать не покладая рук над еще большим укреплением оборонной мощи Родины, над оснащением Вооруженных Сил Советского Союза могучей боевой техникой. Мы самоотверженно будем трудиться над тем, чтобы еще лучше обеспечить Красную Армию, Военно-Морской Флот, авиацию совершенным вооружением.

Мы отдадим все свои силы, всю энергию, все свое умение для полной победы над врагом..."{9}.