Во имя Зоны

«Это был чертовски долгий день», – сказал себе Цыган, закрывая глаза и стараясь не думать о еде. За последние сутки он устал так, как не устал за всю жизнь. Цыган считал себя сильным человеком. Сейчас он столкнулся с противником, превосходящим его во всем. Кажется, в ближайшее время его главная задача будет весьма непростой – не потерять человеческое достоинство.

Он попытался вспомнить, когда он ел в последний раз, – и не смог. Избавиться от мучительных видений свиной отбивной с пюре никак не удавалось. Почему именно с пюре? Отчего изголодавшийся организм выбрал этот образ из всех возможных гарниров? Рамир никогда не любил пюре. Просто жареную картошку да с соленым огурчиком – это конечно. Еще хороша картошечка по-сельски – обжаренная крупными ломтями, молодая, прямо со шкуркой, с луком, зеленью… Он потряс головой, отгоняя навязчивые мысли, сглотнул слюну – набрался полный рот. А ведь, казалось бы, от недостатка воды ничего такого ему не грозит. Хоть бы пару глоточков, хоть из-под крана… холодной, свежей, как морозное утро, чтобы ломило зубы, еще плеснуть на лицо, но буквально одну горстку, жаль терять драгоценную жидкость. А еще неплохо искупнуться – скажем, в озере. Когда-то их табор остановился на берегу лесного озера, вода в нем была глубокая, черная… Нет, это не то, лучше какое-нибудь голубое, широкое озеро на солнечной равнине, вода искрится в ярких лучах, а ты заходишь по пояс, вода приятно холодит живот, отталкиваешься от дна и плывешь, разводя руками и заглатывая щедрые порции сладкой, теплой, мокрой воды…

В горле пересохло. Цыган вздохнул и открыл глаза. Так больше нельзя.

– Эй, когда мне пожрать дадут? – не поворачивая головы, громко спросил он.

Задремавший охранник заворочался на стуле.

– Чего? – сонным и недовольным голосом спросил он.

Ботаник тоже спал, погрузившись в глубокое вертящееся кресло у стола. Он вздрогнул и начал возить рукой с тряпкой, которая так и осталась на столе, когда он отключился.

– Жрать, – мрачно повторил Цыган. – У вас тут пленных кормят или где?

Охранник поморгал, встал, зевая и почесывая шею.

– Приказа не было, – без охоты отозвался он. – Ща спрошу.

– Спроси, пока я тут не разнес все, – бросил вслед Цыган.

Военстал скривился и вышел, осторожно прикрыв дверь. Послышались шаркающие шаги, приглушенные голоса.

– Дай хоть воды глоток, – попросил Рамир Ботаника. Тот заозирался, поднялся и боком обогнул операционный стол.

– Сейчас, – шепнул он, подхватывая со стола кювету. – Секунду…

Лаборант покачивался, под глазами у него залегли тени, лицо осунулось, черты заострились; он тоже не спал сутки.

– Секунду, – бормотал он, подходя к раковине у дверей и открывая кран. Вода зажурчала, падая в эмалированный лоток. – Сейчас…

Он наполнил кювету до краев и, держа ее перед собой, стараясь не пролить, пошел к Цыгану. Тот подобрался к решетке, чтобы перехватить драгоценную жидкость.

Дверь распахнулась, быстрыми шагами вошел генерал, за ним маячил охранник. Ботаник запнулся на ровном месте, вода плеснула ему на халат, по животу расползлось мокрое пятно.

– Это еще что такое? – Протасов резким ударом выбил кювету из пальцев лаборанта. Ботаник испуганно отдернул руки, отшатнулся. Кювета перевернулась в полете и со звоном упала возле клетки, брызги воды разлетелись по лаборатории. Цыган слизнул с губ и подбородка несколько капель.

– Воспитанная собака ест только из рук хозяина. Пошел вон, – бросил Протасов Ботанику; тот попятился. – Покорми ассистента на кухне и отведи в подсобку, – приказал он охраннику.

Военстал замялся.

– Что еще? – Генерал устремил на него яростный взгляд.

– Не хотелось бы оставлять вас с этим, товарищ генерал, он уже покушался…

– Выполняйте! – оборвал Протасов.

– Есть! – Военстал вытянулся по стойке «смирно», повернулся и вышел, кивнув Ботанику. Тот маленькими шажками обошел генерала по большой дуге и просочился в дверь, на лице было написано облегчение.

Цыган хмуро смотрел на генерала исподлобья, отодвинувшись в глубь клетки. Что еще он задумал?

Генерал подошел к письменному столу, развернул принесенный с собой сверток. Зашуршала бумага, стукнул, открываясь и закрываясь, верхний ящик стола, звякнул металл… И по лаборатории разнесся запах. Божественный запах еды. Мясное. Колбаса. Или сосиски. Нет, сардельки. Сырые, но дивно щекочущие обоняние.

Свело живот, рот наполнился слюной, и снова Рамир отчетливо ощутил свое унижение. Он понял, что хочет сделать генерал. Садист. Тонкий, блин, психолог! Чтоб он сдох! Подавился собственной колбасой!

У него была минута, чтобы морально подготовиться к тому, что произойдет дальше, и гнев помог ему в этом. Протасов нарезал сардельку и подошел к клетке, держа в каждой руке по небольшому кусочку, протянул один пленнику.

Рамир думал, что выдержит, но к этому нельзя было подготовиться. В ноздри ударил запах мяса, желудок подскочил, рванулся вперед, и Рамир чуть не устремился следом, невероятным усилием воли заставив себя не двинуться с места. «Еда! Мясо! Дай! Дай!» – орал организм.

– Хороший пес ест только из рук хозяина, – повторил Протасов.