Во мраке ночи

— Театр — это так скучно, — честно призналась я, и потянулась за листами, которые протягивал мне парень.

— Не всегда, порой это очень даже весело…

— Неужели?

— Я услышал сарказм, или мне показалось?

Я смущенно зарделась, и нервно поправила волосы. Почему-то присутствие этого человека загоняло меня в краску…

— А знаешь, я бы не против с тобой репетировать, — наконец, выдавила из себя я.

— Отлично!

— Когда начнем?

— Да, хоть сейчас…

— Сейчас?

— А почему бы и нет?! Дай мне свою руку, пожалуйста…

Ошеломленная такой просьбой, я удивленно вскинула брови, и неуклюже заерзала на месте.

— Руку…, но зачем?

— Так я смогу сориентироваться, когда буду залазить к тебе на крышу…

— Что? — ошарашено воскликнула я. — На крышу?

— Если ты, конечно, не против…

Огромная ладонь потянулась ко мне навстречу, и я ни минуты не колебавшись, ухватилась за неё, как за спасательный круг. А почему бы и нет? Мне было нужным, чтобы кто-то говорил со мной, понимал, поддерживал…, сама я попросту не справлюсь…

Калеб одной рукой схватился за край крыши, другой сильней сжал мою кисть, затем пара уверенных движений ногами и вот, он уже сидит рядом со мной и неряшливо оттряхивает джинсы.

— Зацепился за стену…

— Ничего, почти не видно, — довольно заметила я, и нерешительно протянула парню текст. Неожиданно я резко замерла, понимая, что ведь он не видит надписей…, как же всё сложно…

— Не волнуйся, реплики Гвидо я знаю наизусть, — словно прочитав мои мысли, заявил Калеб

— Да, ладно, — не веря, выпалила я.

— Пришлось выучить, когда миссис Иргебол впервые хотела поставить эту пьесу…, но тогда не хватило людей, и проект закрыли…. Видимо, она не привыкла останавливаться на полпути…

— Ты должен был играть Гвидо? А Бианка…

— Александра…

— Ну, конечно, — выдохнула я, и внезапно обрадовалась тому, что прошлый проект закрыли. А зачем Калебу иметь дело с такой стервой, как Алекс?!

— Что ж…, начнем, — робко прошептала я, и внимательно впилась глазами в текст. — С момента, откуда я начала читать вслух сама себе, сидя на крыше…

— Давай, — рассмеялся Калеб, и повернул голову в мою сторону. Клянусь, его мутные глаза казались мне настоящими, видящими! Я не могла оторвать от них взгляд, словно находилась под действием гипноза, а эта улыбка…, черт, да, она сведет меня с ума! Я уже начинаю терять голову…

«Так, Анна, соберись…, это просто парень…, обыкновенный парень…»

Но внутри всё протестовало, кричало о том, что Калеб иной! Он другой, странный, загадочный и…, и такой же чужой в этом мире, как и я…

— Анна, ты начинаешь, — тихо прошептал парень, прервав мои мысли.

— Да, прости…, я просто…, я просто задумалась…

Калеб кивнул, и я тяжело выдохнув начала читать:

— Приди с зарею первой!

Пока ты не придешь, мне жизни нет…

— О, распусти же ночь твоих волос

И в звездах глаз твоих дай мне увидеть

Себя как в зеркале. Пусть это тень,

Но, милая, пусть я останусь в тени…

И пусть твой взор не видит ничего,

Что не напомнит обо мне. Ревную

Тебя к тому, что видишь ты.

— Поверь мне,

Твой образ будет вечно предо мною.

Любой, ничтожнейший предмет напомнит

О милом. Но прошу тебя, приди

Пока еще не пробудится мир

От песни жаворонка. Буду ждать

Я на балконе…

— И ко мне навстречу

Ты спустишься по лестнице из шелка,

Ступая по жемчужно-алым нитям,

Как снег спускается на розы…

— Милый,

Приду я. Я твоя, в любви и смерти…

Ну, последние строки, просто убили меня на повал. И я опомнится, не успела, как оказалась с Калебом так близко к друг к другу, что наши плечи соприкоснулись. Молчание тянулось мучительно долго, и я не знаю, о чем сейчас думал парень, сидящий напротив меня, но вот я, явно витала где-то далеко, мечтательно представляя себе то, как Калеб перебирает мои волосы, нежно касается пальцами разгоряченной щеки…

«Анна! Приди в себя! Вы знакомы несколько дней! Да, что с тобой такое происходит?!»

Я слышала внутренний голос так отчетливо, словно это кто-то рядом читал мне нотации, прямо над ухом, но, тем не менее, не могла сопротивляться. Калеб не двигался, таинственно молчал, а я невольно поддавалась его примеру, не желая нарушать пугающую тишину…

Он был так красив, и…, я видела не только его внешнюю привлекательность! Внутри у этого парня был богатый мир, полный искренности и естественности. Калеб был слепым, и я пыталась вбить себе это в голову, но сердце не верило! Оно кричало, что передо мной сидит зрячий обыкновенный человек, который чувствует себя сейчас так же неловко и смущенно…

— Я не могу поверить в том, что ты ничего не видишь, Калеб, — внезапно прошептала я, и брови парня стремительно опустились вниз.

— Почему же?

— Вот просто не верю и всё…

— Весьма обнадеживающий ответ, — горько усмехнулся он, и провел рукой по каштановым блестящим волосам. — Есть ещё варианты?

— А они могут быть?

— Нет…

— Тогда зачем ты спрашиваешь?

— Хочу убедиться в том, что ты не строишь себе нафантазированных иллюзий. Я слепой, Анна, и этого не исправить…

— Я и не хочу, просто…, твои глаза такие живые…

Парень тяжело выдохнул, и непринужденно покачал головой.

— Нет, они мертвые…, и нет в них ничего живого…

— Но, как же ты…?