Во сверкающей броне: Клинок Фемиды

Всматриваясь в здание Колизея, Тимофей заметил, что весь остальной мир будто бы смазался, выпал из фокуса, потерял чёткие очертания. Лишь Колизей и его вращающиеся голоэкраны. Поначалу все видео были разными, на каждом отдельном экране проигрывался уникальный эпизод сражений прошлогоднего турнира, демонстрировались участники этих поединков, которые носили теперь звание чемпионов, они улыбались на камеру, закованные в броню, как заправские кинозвёзды. Одних украшали боевые шрамы, других – замысловатые татуировки на лицах, третьи, вместо живых глаз, зловеще поглядывали на зрителя искусственными глазными протезами, сверкающими на фоне бархатной темноты космоса. Они, молча, улыбались, смотрели прямо в глаза, и в этих взглядах читался вызов: «Приходи! Стань одним из нас! Стань равным среди лучших!». Мужчины и женщины всех возрастов и рас. Абсолютные герои сегодняшних дней! Звёзды, на которых равняются, которым подражают, которыми восхищаются, которых почитают, как богов! Богов Арены!

Этот танец сменяющихся роликов завораживал, удерживал на себе внимание, подавляя желание отвернуться, погружал так глубоко в этот странный, безумный, но чарующий мир боевого гламура.

И всё вокруг совсем исчезло, растворилось, поглощённое фоновой чернотой, исчезли даже рамки экранов, всё слилось в единую картинку, будто все эти ролики разом воспринимались даже вне поля зрения. А потом, вместо гладиаторов, перед взором Старкова начали появляться знакомые лица: отец, задумавшийся о чём-то, на веранде своего загородного дома, портрет матери, которую Тимофей плохо помнил, потому что она бросила их с отцом через три года после его рождения. Однако отец всегда хранил её фотопортрет в рамке на своём рабочем столе в кабинете. Сейчас это фото почему-то демонстрировалось на экране Колизея. Кто снимал это с такого ракурса?! Как такое вообще возможно?! Следующим видением, будто из глубин памяти, стало окровавленное лицо капитана Головина в боевом шлеме. Он что-то говорил и показывал рукой, но лишь двигались его губы, голоса Старков не слышал. Он знал, откуда этот эпизод его жизни, но помнил его не так, здесь всё происходило как в кино про жизнь Старкова, в котором актёры подобраны идеально, а съёмка ведётся с ручной камеры. После капитана в небе проносится штурмовик, совершает боевой заход, и картинка внизу начинает плавиться, будто фото, поглощаемое язычками огня. Наконец, в эту мешанину образов вклинивается далёкий женский голос. Незнакомый, вкрадчивый, звенящий стальными нотками, слегка насмешливый. «Т И М О Ф Е Й», по буквам произносит голос и в то же мгновение Старков резко просыпается, видения исчезают.

Он сидит за столиком, держит в руках меню, напротив Колизей с роликами про гладиаторов. Ступор быстро отпускает Старкова, мысли приходят в порядок. Что это сейчас было? Лишь спустя минуту, Тимофей ещё раз открыл меню и заказал блюдо дня. Это был наваристый суп на курином бульоне. В самый раз, чтобы задуматься о случившемся. Не сказать, что Тимофей сильно испугался, но это выбивалось из нормы. Привыкший мыслить рационально и быстро приводить в порядок своё состояние после стресс-теста, Старков, погружённый в себя, но всё же, не кажущийся стороннему наблюдателю чем-то взволнованным, перебирал в уме возможные варианты. Самым логичным представлялся какой-то эффект, который достигается, когда человек слишком долго или слишком внимательно вглядывается в экраны над Колизеем. Некий трюк, привлекающий к просмотру новостей с Арены, возможно, создающий временный интерес, который в итоге приводит к желанию купить что-то связанное с Ареной и гладиаторами, таким образом, из кошелька бедняги выкачиваются деньги. Одновременно это казалось и полнейшей ерундой – у Арены и без таких сложных трюков хватает добровольных и преданных фанатов, которые тратят на мерч баснословные средства. И эта теория не объясняла, каким образом на экране возникли образы его отца, капитана и фото матери. Опять же, это мог быть тот же трюк, но цель его состояла в проверке личности. Это куда более вероятное объяснение, а значит, вот так просто, тайна личности раскрыта? И при этом не сработали маркеры опасности, при которых должен был произойти запуск механизма синхронизации ложной личности. Тимофей должен был бы сейчас стать Джеймсом Райбаком и вспоминать, как оказался в это время в этом ресторане. Технология настолько совершенна, что легко обходит все эти сложные блоки? Таким способом вычислили Парнаса? Значит ли это, что и Старков теперь раскрыт? Миссия провалена? Даже не успев начаться?