Во тьме

Она никогда не слышала прежде, что вампиры умеют такие вещи, но что с того? Она не была уверена, что стала вампиром в обычном понимании этого термина. У неё имелось смутное ощущение, что истоки перевоплощения, подаренного ей, следует искать в том же месте, откуда появился загадочный дом.

Вовсю предаваясь размышлениям, Элизабет, тем не менее, ни на секунду не останавливалась и уже находилась возле не полностью закрытой двери детской спальни. Толкнув дверь, женщина вошла в помещение, заботливыми родителями превращённое в настоящий игровой рай. Со стен взирали симпатичные герои мультфильмов, на полках лежали разнообразные игрушки для грудных детей, с потолка свисали замеченные ранее миниатюрные самолёты и прочие атрибуты беззаботного детства будущего мужчины. Даже на полу лежал аляповатый ковёр, схожий с обоями. Словом — идеально (на взгляд родителей) для только начавшего свою жизнь человека.

Ну-ну! Пока он ворочается в этой кроватке, познавая окружающую его действительность, жизнь может казаться ему раем. Но потом он вырастет, и постепенно — но обязательно — груз идиотских забот и условностей сомнёт его. Или превратит в настоящее чудовище, неумолимое и безжалостное, по сравнению с которым вампир — добрая сказка на ночь. Либо одно, либо другое — третьего не дано. Хотя нет, неправда. Третье — это вариант беззаботного детства для взрослых — сумасшедший дом. И пускай не отнекиваются, людишки — она их раскусила сразу, едва войдя в этот мир заново родившейся. И пора уже перейти от размышлений к действиям — спасём этого ничего не подозревающего малька от грядущей кучи дерьма, в которую ему суждено окунуться с головой и не выныривать вплоть до самой смерти. Так чего ж тянуть? Вырежем этап под названием «взрослая жизнь» и перейдём к финишу!

Элизабет склонилась над кроваткой, в которой мирно спал от силы полугодовалый мальчик. Стоило её ледяному дыханию коснуться нежной кожи ребёнка, как он начал всхлипывать, а потом и вовсе громко плакать.

Практически сразу где-то чуть дальше по коридору хлопнула дверь, и раздались звуки торопливых шагов. Вампирша улыбнулась — такой поворот событий её не смущал. Напротив, она ожидала этого.

В детскую вошла симпатичная светловолосая молодая женщина с немного покрасневшими от недосыпания глазами — видимо, сын уже не раз будил её этой ночью. Увидев постороннюю, она остановилась от неожиданности. Недоумение в её глазах быстро сменилось яростью, смешанной со страхом:

— Что вы здесь делаете?!

Элизабет улыбнулась.

Женщина замерла, не в силах пошевельнуться. Казалось, будто её ноги и руки окаменели, полностью потеряв подвижность. Властный взгляд красных глаз незнакомки приковывал к себе, как магнит. Острые белоснежные клыки влажно поблескивали в полумраке разгорающегося утра.

Вампирша пристально смотрела на мать ребёнка. Ничего не стоило проникнуть прямо в её сознание и выудить всё, что нужно. Имя — Карла Моррис. Двадцать восемь лет. Замужем — супруг в настоящий момент на работе (он полицейский). Ребёнка зовут Дэвид, в честь отца. Сама она — рекламный агент в одной не очень крупной фирме Гринсборо. Так, а поглубже? В принципе, жизнь безоблачная с самого рождения. Красивая свадьба, незабываемый медовый месяц, радость ожидания и рождения ребёнка (хотела дочь, но и сына полюбила сразу). Брак счастливый, хотя кое-какие шероховатости имеются и зачастую связаны с опасной работой мужа. В целом, хорошая, добрая семья — одна из тех пар, которые действительно любят друг друга.

Сломать им жизнь — что может быть лучше? Устранить, вырвать с мясом достойных представителей недостойного вида, подобных этим — и «гомо сапиенс» сами себя сожрут. Не сразу. Со временем. Но — непременно.

— Что вам нужно? — уже дрожащим голосом повторила Карла.

— Умолкни и сядь! — зло гаркнула Элизабет.

Женщине ничего не оставалось, как выполнить этот неумолимый приказ. Взгляд её, более не удерживаемый гипнотическим воздействием (того же нельзя было сказать о теле), переместился на ребёнка. В красивых глазах стремительно разгоралось ледяное пламя ужаса.

— Пожалуйста, отпустите его, — простонала она.

— Не хочу, — усмехнулась вампирша.

— Умоляю. Возьмите лучше меня.

— Могла бы что-нибудь пооригинальнее придумать! Нет, я предпочитаю его!

— Бога ради, я сделаю…

— Хватит — заткнись! Больше ни слова!

Карла неожиданно онемела. Ни язык, ни губы не желали её слушаться, как и тело. Всё, что она могла делать — это смотреть на своего сына, который начал плакать пуще прежнего, когда Элизабет подхватила его на руки, убаюкивая, как мать. Она никогда не желала иметь детей, материнские чувства были ей незнакомы даже при жизни — а уж теперь и подавно.

Некоторое время она изучала лицо ребёнка, который испуганно вытаращил на неё свои глазки, а потом, переведя довольный взгляд на Карлу, наклонилась к шейке Дэвида и плавно прокусила её. Мальчик закричал ещё сильнее; его мать побледнела настолько, что её золотистые волосы стали казаться ослепительно яркими на фоне лица. Она хотела — КАК она хотела — что-нибудь предпринять, но не МОГЛА! Тело полностью вышло из повиновения.