Во тьме

Наконец, вампирша извлекла лезвие обратно и, глядя на его идеально чистую поверхность, хмыкнула:

— Да, ты могла бы преуспеть в этом деле. Понимаешь, о чём я?

— Отпусти меня, пожалуйста, — подавленно произнесла Джессика.

— Ну нет, милая, я только начала. Как известно, любовь и ненависть отделяет лишь шаг и, кажется, я его сделала, — Элизабет прижала нож к нижней губе жертвы и, надавив, провела им, оставляя ощутимый порез. Девушка застонала, из её глаз полились слёзы. Не обращая внимания на это, вампирша прижалась к ней и в буквально смысле вобрала в себя губу бедняжки, сладострастно посасывая кровь. Она специально действовала грубо, причиняя как можно больше страданий.

Помучив Джессику с минуту, она отстранилась и, не отпуская её руки, направилась вон из кухни. Пройдя в спальню, Элизабет бросила сопротивляющуюся девушку на кровать и, не позволяя ей встать, ножом, который взяла с собой, отрезала провод от прикроватной лампы. Выдернув его из розетки, она, действуя молниеносно, скрутила им запястья жертвы и крепко привязала к изголовью. Теперь Джессика не могла вырваться, даже если б мучительница слезла с неё — впрочем, ей не было дано и этого небольшого облегчения.

— Вот так лучше, — подытожила Элизабет.

— Что ты собираешься делать? — на грани паники спросила девушка.

— Я ещё сама не решила. Но, что бы это ни было, это будет плохо. Для тебя.

— Не трогай меня, пожалуйста!..

— Не волнуйся — я ведь пообещала, что ты останешься в живых. Правда, не уточняла, в каком виде… — говоря это, вампирша вновь поднесла нож к лицу Джессики. — Что ты скажешь, если мы немного поработаем над твоей внешностью? Лёгкая пластическая операция наоборот!

— Нет!.. — только и успела выдавить девушка.

Женщина схватила её за подбородок и оттянула голову как можно дальше назад, не позволяя издать ни звука, кроме разве что стонов. Затем она дотронулась острым лезвием до лба жертвы. Та замерла, даже перестав дышать от страха. Пауза продлилась с минуту, а потом Элизабет резко полоснула ножом, рассекая кожу.

Джессика, отчаянно извиваясь, утробно замычала. Вампирша же продолжила истязание. Она принялась вести лезвием вниз от правой брови жертвы, действуя на сей раз очень медленно, и потому причиняя ещё больше страданий. Вдобавок, она особенно следила за глубиной разреза. Слёзы смешивались с кровью и стекали вниз на подушку и размётанные по ней золотистые волосы. Голубые глаза, наполненные ужасом и болью, умоляюще смотрели на мучительницу. Та лишь рассмеялась в ответ.

На правой стороне лица девушки истекал алой жидкостью изогнутый перевёрнутый крест, берущий начало от брови и заканчивающийся на подбородке; перекладина, соответственно, перечеркнула щеку.

— Я могла бы написать там «шлюха» или нечто подобное, но, на мой взгляд, это не оригинально. Обещаю, что так просто ты от моих меток не избавишься — шрамы тебе обеспечены. Дьявол, какое же это удовольствие — портить шедевр.

Вампирша отпустила голову Джессики и принялась расстёгивать пуговицы её халатика.

— Пожалуйста, прекрати. Не надо больше, умоляю! — рыдала девушка. — Пожалуйста!

— Ах, до чего же приятно слушать твой молящий голос. А уж видеть твоё заплаканное и испоганенное мной же личико — чёрт, так и до оргазма недалеко!

Элизабет распахнула халатик и восхищённо уставилась на представшее ей великолепие. Хотя она видела (и не только видела!) это тело уже дважды, всё равно оно вызывало у неё благоговейный трепет. Поддавшись импульсу, она положила свои ледяные ладони на груди девушки, чувствуя блаженное тепло и, закрыв глаза, содрогнулась от удовольствия. Разумеется, ножа она не выпускала, и он сейчас уткнулся в ключицу жертвы.

— Остановись, ради Бога! — продолжала стенать Джессика.

— Знаешь, милая, с таким телом даже шрамы на лице кажутся незначительными, а это идёт вразрез с моими намерениями. Так что, к сожалению, я вынуждена поработать и над ним.

— Нет, стой! Прошу тебя!!!

— В чём дело, детка? Боишься, что с утратой своих основных достоинств ты потеряешь и всё остальное? Правильно боишься!

Вампирша уже хотела приступить, а потом ещё раз взглянула на жертву.

— Так не пойдёт, — покачала головой она, увидев, что кровь залила уже почти всё лицо девушки. — Мы же не хотим, чтобы ты истекла, как резаная свинья. Сейчас я продемонстрирую тебе нечто особенное.

Элизабет наклонилась и принялась слизывать кровь с Джессики. Там, где порезов касался её язык, кровотечение останавливалось мгновенно.

— Ну вот, — сказала она, — готово. Хм, а тебе даже идёт — миленькое личико девственницы плюс ужасающие раны и размазанная кровь — что может быть более возбуждающе для такой садистки, как я? А теперь продолжим.

Она переключила своё внимание на тело девушки, игнорируя отчаянные просьбы и мольбы. Немного подумав, Элизабет решила придерживаться дьявольской тематики и вновь начала орудовать ножом.

— Не дёргайся, сладенькая, а то я тебя мигом вскрою, — предупредила она.

Джессике ничего не оставалось, как подчиниться, и теперь ей стало ещё хуже, потому что терпеть сильную боль, сохраняя неподвижность, было почти невыносимо.