Во власти стихии

– Нет! – прокричала я и врезалась в переборку, пытаясь убежать.

Я рухнула на койку в носовой каюте. Здесь тоже все было вверх дном. Повсюду была разбросана одежда, вывалившаяся из гамаков с вещами, висевших по бокам от койки. Книги в мягких обложках попа́дали с полок. Длинный матрас соскользнул с койки и сложился пополам. Вокруг валялись банки с консервами и даже разбитые тарелки. Я помотала головой, удивляясь, как это еда и тарелки оказались вдруг в носовой части судна. Не веря своим глазам, побрела обратно в салон.

– Рей? – предчувствуя недоброе, позвала я.

«Рей»? Откуда вообще взялось это имя? Нет никакого Рея. Рей – это ураган. Ураган? Ураган «Рей» – «Реймонд». Где Ричард? Ричард…

– О Господи…

Нет, это как раз он сказал…

От ужаса ноги подкосились, и я рухнула на колени. Меня вырвало. Трюмная вода плеснула на щеку. Ричард ведь не спустился вместе со мной.

– РИЧАРД? – прокричала я. – РИИИЧАААРД!

Я вскочила на ноги, но не успела сделать и шагу, как поскользнулась в своих штормовых сапогах и ударилась о стол в салоне. Меня снова вырвало. Я еще раз посмотрела на корабельные часы, отчаянно стараясь сосредоточиться на движениях секундной стрелки: один, сто двадцать, два, сто двадцать[6]. На часах значилось 16:00, четыре часа дня. Стоп, что за чушь, – внезапно поразившая меня мысль прервала мучительные попытки осознать происходящее – был ведь час, час дня!

– Боже мой… Ричард. РИИИЧАААРД?! – вопила я, ползком добираясь до трапа, шлепая руками по воде и то и дело отшвыривая в стороны еду, подушки, книги и всякую всячину.

– РИЧАРД? РИЧАРД? – выкрикивала я снова и снова, давясь словами.

Трап был выломан из пазов – торчал в стороне, привалившись к креслу шкиперского стола. Я сбросила его на пол, убирая с дороги, и забралась на спинку дивана, продолжая выкрикивать имя Ричарда. Люка над входом в каюту не было. Поднимаясь в кокпит, я ударилась головой о гик, перегородивший вход.

– ДА ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ! – выругалась я, с болезненным оханьем перелезая через него.

Потом я увидела страховочный трос Ричарда, закрепленный на утке комингса кокпита. Трос перевешивался за борт. Боже мой, неужели он на другом конце?

Я кинулась к страховочному тросу, взялась покрепче и дернула изо всех сил. Трос влетел в кокпит, металл звучно ударился о стеклопластик. Карабин на конце троса был разомкнут…

Я в отчаянии озиралась по сторонам. Где же воющий ветер? Где хлещущий дождь? Куда все подевалось? Волны поднимались не более чем на десять футов – вовсе не похожие на тех монстров, какими были.

Я обезумела. Распахивая рундуки, я вышвыривала подушки и все, что способно плавать, за борт. Он где-то там, снаружи. Может быть, еще жив. Боже, прошу тебя…

– Это сгодится. И это… И вот это еще… ДЕРЖИСЬ, РИЧАРД, Я ТЕБЯ НАЙДУ.

Я сползла вниз и прихватила еще подушек, выталкивая их через люк над салоном. Выбравшись снова наверх, я спихнула их за борт. Они заколыхались посреди пустынного моря. Волна адреналина прошла через все тело, и сердце бешено заколотилось.

Заметив спасательную веху, привязанную к искореженному кормовому релингу, я кинулась туда. Пытаясь отвязать, принялась отчаянно дергать веху, после чего зашвырнула ее в море как можно дальше. Как я ослабела. Оранжевый флажок заплясал на волнах.

Он может быть жив, прошло всего три часа.

Его последние слова: «О Господи» – рокотали в голове. Должно быть, это была большая волна. Больше, чем те чудовища в сорок пять футов. Волна-убийца. Была бортовая качка, и Ричард… Любимый… Господи, ты же не… ты не мог…

– РИЧАРД? РИЧАРД, ГДЕ ТЫ? – Я всматривалась в океан, раскинувшийся вокруг меня до самого подернутого дымкой горизонта. Ничто не нарушало монотонность серой, словно боевой корабль, водной поверхности, ложбины между волнами казались не глубже суповой тарелки. – ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА. – Ричарда нигде не было видно.

«Хазана» была растерзана. Грот-мачты не было, остался обломок в четыре фута, до сих пор соединенный с гиком. Табернакль, металлический башмак, который используется для установки и спуска грот-мачты, лежал на боку, а за ним тянулся огромный пятифутовый кусок дерева, вырванный из палубы. Большой двухдюймовый нагель, удерживавший ногу мачты в табернакле, валялся на палубе, перегнутый пополам.

– Боже мой, – завыла я, увидев сквозь зияющую дыру в палубе гамак, в котором недавно лежала, и покрывающий пол каюты толстый слой воды с плавающими в ней вещами. Бизань-мачта была в воде, билась о корпус судна, зацепившись вантами штирборта. Такелаж и закрутка генуи свешивались за борт, рядом полоскался в воде парус стакселя. Пара стальных дюймовых стоек леера была смята, словно жестяные банки. Оставшиеся были обломаны наполовину, словно зубочистки. Крышка палубного рундука для хранения пропана исчезла, не было и самих баллонов с пропаном.

– БОЖЕ МОЙ… РИЧАРД? РИЧАРД? – выкрикивала я.

Я смотрела во все стороны:

– Ричард? Ричард?

Прошу тебя, Господи, умоляю. Ноги подкосились, я повисла на гике, и меня снова вырвало.