Во власти страха

«Они» – так возбужденный ювелир называл часы, которые Михаил Семенович Бронников полностью изготовил из кости.

Несмотря на слова, сказанные Часовщику, Райм не верил, что у него была какая-то связь с Собирателем Костей. Сказал он это лишь в качестве приманки. И чем легче всего заманить в ловушку человека, силой (и слабостью) которого были часы, как не редкостными часами?

Райм выяснил, что изготовленные Бронниковым часы – одни из немногих – находились в Лондоне, хоть и не продавались. Но он использовал все свое обаяние, чтобы убедить владельца передумать (точнее, обаяние и двадцать тысяч долларов), и потратил еще десять тысяч, чтобы по воздуху доставить эти часы в Нью-Йорк. Курьером был Рон Пуласки.

Райм позвонил Фреду Деллрэю и узнал, что есть торговец произведениями искусства, которого обвиняют в уклонении от уплаты налогов, Джейсон Хезерли. Деллрэй убедил прокурора снять несколько обвинений, если Хезерли согласится сотрудничать. Федералы хотели вернуть Часовщика в тюрьму не меньше, чем Райм и полицейское управление.

Хезерли согласился, часы были доставлены и выставлены в витрине его антикварного магазина – художественной галереи в Верхнем Ист-Сайде.

В разговоре с Часовщиком неделю назад Райм вспомнил Собирателя Костей, а потом небрежно завел речь о часах Бронникова, упомянув, что они находятся в одной из галерей на Манхэттене. Он старался не выдать своего интереса и надеялся, что это получилось у него лучше, чем у Рона Пуласки. Очевидно, получилось.

Через несколько дней после этого разговора Хезерли сообщил, что звонил какой-то человек, спрашивал о часах, выставленных на продажу, хотя ничего не сказал о Бронникове. Хезерли перечислил ему то, что у него было, упомянув и о часах из кости. Человек поблагодарил его и положил трубку. Его номер не определился.

Райм и оперативная группа обсудили, как вести дело. ФБР хотело оставить у галереи наблюдение и группу захвата, готовую действовать, как только кто-то войдет, чтобы купить или украсть эти часы. Райм был против. Часовщик мгновенно их обнаружит. Нужен другой подход, более тонкий. Поэтому специалисты из ФБР и полиции установили миниатюрное устройство в металлическом брелоке часов. Большую часть времени оно будет находиться в режиме пониженного потребления энергии, его будет невозможно обнаружить детектором радиоволн. Каждые двое суток оно станет коротким, на миллисекунду, излучением сообщать о своем местонахождении Международной спутниковой системе глобального позиционирования, охватывающей почти все населенные районы Земли. Потом будет вновь переходить в спящий режим.

Информация о его местонахождении будет поступать прямо на компьютер оперативной группы. Когда Часовщик будет перемещаться, оперативники смогут определить страну и регион, по которым он движется, и предупредить пограничные власти. Или, если повезет, сумеют найти его не меняющим местонахождения, потягивающим на пляже холодное вино и любующимся похищенными часами из кости.

А может, Часовщик немедленно снимет с часов брелок, отправит его по почте в Шри-Ланку и снова вернется к плану ограбления или убийства.

Значит, мое знание об этом представляет собой шестеренку, пружину или маховик в часах твоего плана…

Владелец галереи продолжал взволнованно говорить о вторжении.

– Это невозможно. Сигнализация. Замки. Видеокамеры. – Он тяжело дышал.

Райм особо подчеркивал недопустимость упущений в мерах безопасности, чтобы не облегчать Часовщику кражу приманки: он тут же заподозрил бы опасность и отказался от своего намерения.

Хезерли продолжал:

– Ни один человек не мог проникнуть внутрь.

«Но мы имеем дело не с обычным человеком», – подумал Райм, попрощался с владельцем галереи и положил трубку.

Теперь ждать. День, месяц, год…

Райм отъехал от смотрового стола, взглянул на другие часы – брегет, который Часовщик подарил ему несколько лет назад. Потом сказал Сакс:

– Позвони Пуласки. Пусть как следует все осмотрит в этой художественной галерее.

Она поговорила с молодым полицейским и отправила его к Хезерли. Райм не питал особых надежд, что на месте кражи обнаружатся какие-то улики. Но все-таки требовалось убедиться.

– Том, – произнес Райм, – перед поездкой к Лону я выпью на дорожку – двойную порцию, с твоего позволения.

Райм приготовился услышать отказ, но помощник почему-то не возражал против употребления превосходного, выдержанного – и неотравленного – односолодового виски. Может быть, сочувствовал ему: хотя криминалист и предотвратил террористический акт, Часовщик все же ускользнул. И Райм при этом потерял целых тридцать тысяч.