Во власти Тигра

Мне нравятся дети? Возможно… Когда-то я их хотел, когда мы с Лианой собирались пожениться. Я так и представлял, что у наших детей будут огромные глаза, обязательно улыбка Лианы. Я хотел детей от своей лживой невесты, но после её предательства я возненавидел счастливую, семейную жизнь, частью которой были дети. Эта же малышка будто достала из глубины сердца мою любовь к этим крохам.

— Что не надо? – спрашиваю, остановившись.

— Входить в эту комнату, — спокойно говорит, не отрывая взгляда от пейзажа за окном. — Если папа зайдёт, то подумает, что ты пришёл к Элине. Он будет кричать на неё, а потом заберёт её к себе, и я всю ночь буду спать одна, без Элины. Не входи! Развернись и уходи!

— Твой папа ничего ей не сделает, — говорю и делаю шаг к девочке.

— Сделает, — отвечает она и наконец поворачивает голову ко мне. – Он не любит, когда мы непослушные. Он вообще нас не любит и ругает за всё. Я не хочу, чтобы Элине было плохо, поэтому уходи! Пожалуйста! – её голос полон мольбы и страха, а глаза… омуты, полные слёз.

— Как тебя зовут? – задаю ей вопрос, сев рядом с ней.

Хотелось протянуть руку и обнять девочку, но это может спугнуть.

— Ляля, — насупившись, представляется. – Ну вот… ты меня не послушал. А я даже "пожалуйста" сказала.

— Меня зовут Тигран, я друг твоей ма… Элины, — исправляюсь, так как девочка называет Элину по имени. – И я приехал, чтобы вы больше не страдали. Я заберу вас к себе.

— Правда? – восклицает Ляля. — Ты тот самый друг, у которого Элина гостила?

— Да. Она тебе рассказывала?

— Ага, — подтверждает и энергично кивает головой. — У нас нет секретов… почти. Взрослые секреты мне нельзя знать.

— Правильно, — щёлкаю её по носу. – Взрослые секреты бывают плохими.

— Да, — грустно выдыхает, но затем надевает маску серьёзности и задаёт мне один-единственный вопрос, который наполняет её глаза слезами, которые она не сможет сдержать. — Ты заберёшь Элину?

— Заберу.

— Обижать будешь?

— Нет.

— Клянись, — требует настойчиво.

— Клянусь!

— Тогда забирай, — произносит и шмыгает носом. – Ей лучше уйти, потому что папа, он… он плохой. Я боюсь за Элли. Боюсь, что однажды он отправит её на небо… как… как… — и замолкает. – Я буду здесь одна, но мою добрую и хорошую Элли забери к себе. А я… я дам тебе всё, что у меня есть, — воодушевлённо вскакивает и, раскрыв рюкзачок, показывает куклы. – Я отдам тебе их всё! И мишек могу! И… — слёзки, которые она агрессивно стирает, катятся по её пухлым щёчкам, а крошка продолжает мне предлагать всё, что есть у неё. – Забирай всё! Что ты хочешь? Мне не жалко ради Элли ничего!

— Я могу взять всё, что захочу? – деловито интересуюсь.

— Да!

— Я заберу Элину, если ты пойдёшь со мной, — произношу, улыбнувшись. – И заберёшь все свои игрушки с собой, особенно эту куколку, — указываю на первую попавшуюся в рюкзачке.

— Бери, — говорит и, высунув ту самую черноволосую куклу, протягивает мне. – Я не смогу уехать тоже. Папа будет против.

— Нет, — мотаю головой, принимая куклу из её рук. — Мы с Элиной поговорили с твоим папой, и он разрешил мне забрать вас.

— Папа разрешил? – удивляется, театрально открыв рот. — Он не мог! Он злой! Он даже обнимашки не любит. А ты любишь?

— Люблю, — выдыхаю ложь, даже не понимая, что в тот момент, когда она кинется меня обнимать, я полюблю эту маленькую крошечку, её объятия и каждую чёрточку её непростого характера.

Её крохотные ручки обнимали и прижимали меня к себе, хватаясь словно за спасательный круг. Не осознавая того, сам обнял малышку, боясь сжать крепче и раздавить эту худенькую, словно тростиночка, фигурку.

Мне было страшно. Причинить ей боль. Сломать. Сделать что-то не так… и потерять то райское наслаждение, когда она в моих руках, а её детский аромат действует словно успокоительный наркотик.

— Где Элина? – спрашивает малышка, отпустив меня.

— У меня в машине. Устала и уснула, поэтому я решил не будить её и подняться за тобой сам. Ты ведь не против?

— Точно устала? Я слышала, как пистолет стреляет много-много раз… Папа, наверное, напугал её опять, и она в обморок упала. Так уже было. Но если так, то мне нужно к ней. Я её обниму и успокою. Я всегда так делаю, — тараторит, застёгивая рюкзак.

— Думаю, ей и правда нужны твои объятия, — соглашаюсь с ней.

— А ты возьмёшь мой рюкзак? Он тяжелее, чем я думала, — виновато опускает глазки. – Я взяла книжки, что любит читать Элли, а они тяжелее куколок.

— Конечно, — отвечаю, взяв миниатюрный рюкзачок, протягивая руку Ляле.

Доверчиво вложила свою ладошку мне в руку, смотрит широко распахнутыми глазами, подарив мне счастливую улыбку, а после смущённо отводит глаза. Не будь она ребёнком, подумал бы, что влюбилась и теперь кокетничает.

— Ты забыл куклу барби, — произносит, указав подбородком на черноволосую куколку, что Ляля мне подарила.

— Да, точно!