Во власти выбора

Вся белая церковь была украшена живыми цветами, как снаружи, так и изнутри. Пионы – мои любимые цветы, поэтому свадьбу мы организовали именно в их сезон, чтобы их аромат витал повсюду, как символ новой жизни. Свечи были расположены по всему проходу и на алтаре, возле которого стоял священник и мой жених.

Данте одет в угольный костюм и белоснежную рубашку, черный галстук обвивает его широкую шею. Он стоит напротив и смотрит прямо на меня. В нем не чувствуется никакого напряжения или волнения. Как всегда, серьёзный и без единой эмоции на лице, абсолютно не читаемый для окружающих. Даже я, знающая его более десяти лет, так и не научилась читать его, что делало всё это ещё сложнее, ведь сама волнуюсь от предвкушения нашей новой совместной жизни.

Когда мы дошли до конца прохода, мой отец отпустил мою руку и прежде, чем передать меня в руки Данте, поцеловал меня в лоб, а после подошёл к моему жениху и что-то прошептал ему на ухо, отчего парень немного напрягся, но вскоре просто кивнул своему Капо. Отец перед меня в руки Данте и ушёл, когда тот помог мне подняться на ступеньку у алтаря.

Я чувствовала взгляды гостей, но только серые глаза, смотрящие на меня, были важны для меня и заставляли нервничать. Данте крепко держит мою руку в своей, не давая мне упасть в обморок от волнения.

Мои пальцы немного дрожат и кажется, вспотели, и Данте ощущает мою нервозность, поэтому слегка улыбается, так чтобы это увидела только я, и подмигивает мне, как только священник начал церемонию.

– Данте и Адриана, – обратился к нам седой мужчина, – сегодня мы собрались здесь, чтобы быть свидетелями нового союза между двумя семья – Кастелано и Моретти. Прошу вас взяться за руки, и смотря друг другу в глаза произнесите ваши клятвы, повторяя за мной.

Данте взял мои руки, прижал их к своим губам и, нежно поцеловав костяшки моих пальцев, посмотрел прямо в мои глаза, чтобы повторить за священником свою клятву.

– Я, Данте Кастелано, беру Адриано Моретти в свои…

Слова Данте прервались оглушительным звуком взрыва снаружи и выстрелами внутри церкви. Данте пошатнулся в мою сторону. Всё его лицо напряглось от боли и стало бледным. Его глаза стали такими большими, что кажется они вот-вот взорвутся от напряжения, как и вена на его лбу.

Крики и выстрелы заглушили музыку, которая продолжала играть на фоне всего хаоса, происходящего вокруг, но я не понимала, что случилось всего лишь секунду, пока не упала на холодный пол, и не почувствовала тяжесть у меня на груди.

От боли в затылке, вызванной во время удара об пол, я закрыла глаза всего лишь на мгновение, но открыв их, я сделала ужасную ошибку.

Мой жених лежал у меня на груди, с открытыми глазами, но совершенно неподвижный. Его тяжелая грудь давила на меня, отчего мне было сложно сделать вдох. Я задыхалась, что-то мокрое и липкое текло по моим рукам. Когда я подняла руку, чтобы оттолкнуть Данте от себя, я увидела кровь, которая пачкала моё белоснежное платье. Она покрывала всю мою руку от запястья до пальцев. Но это была не моя кровь, а моего жениха.

– Данте… О Боже… – я взяла его лицо в свои руки и стала трясти его, пытаясь привести в чувства, но он не поддавался. – Данте, очнись… пожалуйста, открой глаза… – я чувствовала мокрые слёзы на своих щеках и солёный вкус на губах. –Данте, не оставляй меня, пожалуйста…

От осознания всего происходящего я закричала. Мой крик эхом пронёсся среди толпы в церкви. Я чувствовала дикую боль в груди, мои легкие сжимались, но воздух не попадал в них. Казалось, меня никто не слышит, я кричала и звала на помощь, но никто посреди этого хаоса вокруг не слышал меня. Всё превратилось в ураган плача и криков женщин и детей, звуки выстрелов мужчин не прекращались. Никто не подходил ко мне, чтобы помочь.

Папа. Где мой папа?

Я оттолкнула от себя мёртвое тело Данте, трясущимися руками. Мне нужен был свежий воздух, потому что его тело придавило меня, отчего мои лёгкие не работали правильно. Я хватала воздух, но его не было достаточно. Всё моё тело перестало меня слушаться, я не могла встать и сделать хоть что-то, чтобы помочь Данте.

Где мой папа?

Ноги не слушались меня, когда я попыталась встать, но потерпела неудачу, упав на колени, прямо на окровавленное тело Данте. Вся его белая рубашка была покрыта алым цветом. Цветом моей помады.

Я огляделась вокруг, зовя на помощь, но каждому в этом зале нужна была помощь. Священник лежал рядом со мной тоже весь в крови и с дырой между глазами. Мужчины вели перестрелку, пока женщины прятали своих детей в своих объятиях.

Мама.

Люцио.

Я не могла пошевелиться и не хотела выпускать Данте из своих рук. Мои руки непроизвольно на автомате поглаживали его липкие волосы цвета воронова крыла. Такие мягкие и густые, как и мои.

Я смотрела на красивое лицо моего жениха, который должен был стать моим мужем. Но теперь он лежит у меня на коленях, весь в крови и с дырой в груди, в сердце, которое должно было стать моим. Мои слёзы один за другим падали на его красивое, но мёртвое лицо.