Во времена фараонов

Тот же самый практицизм наблюдается у египтян и в области искусства. Замечательные скульптуры, вызывающие у нас восторг, создавались не для удовлетворения эстетических потребностей людей и не предназначались для массового обозрения. Некоторые из них были реалистическими портретами умерших, которые помещали в гробницы и часто прятали от посторонних глаз, так как они были вместилищами духа умершего, его «Ка». Прелестные скульптурные живописные фрески могильных часовен, жанровые сценки, которые так живо иллюстрируют нам будни древних египтян, не были декоративными украшениями, а служили для того, чтобы подчеркнуть богатство и общественное положение умершего. Они имели магическое значение: должны были обеспечить умершего в загробной жизни имуществом и роскошью, окружавшей его на земле. Военачальник снова будет во главе своей армии, вельможа будет владеть своими землями и будет всегда обеспечен едой, даже если его наследники забудут своевременно принести ее в гробницу. Живописное или скульптурное изображение становилось благодаря магии реальной вещью.

Письменность зародилась тоже благодаря практицизму египтян. Посредством ее человек мог общаться с другими людьми, не встречаясь и не$7

Большинство документов, которые я процитировал в этой книге, написаны иератическим письмом на папирусе. Изобретение этого материала для письма ташке способствовало развитию египетской письменности. В отличие от вавилонян, которые использовали таблички из обожженной глины, египтяне имели неограниченное количество папирусного тростника, в изобилии росшего по берегам Нила. Стебель растения очищали от внешней оболочки и разрезали на длинные полосы. Одни полоски укладывали параллельно друг другу, другие клали поперек. Затем этот двухслойный лист сушили под прессом. Таким способом можно было изготовить «книгу» или свиток папируса любой длины. Сохранились рукописи длиной свыше 100 футов.

В более поздние времена свитки папируса экспортировали в другие страны древнего мира, например в Грецию. Тому обстоятельству, что греческая литература дошла до нас, мы обязаны древним египтянам, так как «греческая литература была сохранена и распространялась с древнейших времен до II или III в. н. э. только благодаря папирусному свитку» (Кембриджское общество по изучению Древней Греции).

Еще в ранний период египетской истории письменность, первоначально созданная для утилитарных целей, развилась в искусство. Египтяне, подобно всем цивилизованным народам, открыли, что слова обладают собственной магией. Поэтому в то время появились поэты и писатели, которые использовали язык только с одной целью — доставить людям удовольствие.

Я уже цитировал несколько фрагментов из египетской поэтической лирики (главным образом эпохи Нового Царства), поэтому в этой главе я приведу отрывки из египетской прозы.

Поэзия и народные предания существовали задолго до появления письменности; они передавались из уст в уста. Вероятно, именно таким эпическим поэмам обязаны своим существованием «Илиада» и «Одиссея» Гомера. Но если египтяне в додинастический период и знали поэзию, то она не дошла до нас. Однако ряд сказок, рассказов о фантастических приключениях, которые записали писцы, своими корнями уходят в устное народное творчество. Если не считать, как правило, скучные биографии чиновников или хроники царей и князей, реалистических произведений в ранней египетской литературе немного. Судя по сохранившимся образцам литературы, древним египтянам больше были по душе фантастические, неправдоподобные истории. Возможно, в этом проявлялся неосознанный протест против ограниченной жесткими рамками Ячизни, которую приходилось вести большинству из них.

Одна из самых ранних волшебных историй называется «Царь Хеопс и чародеи». Хеопс был строителем великой пирамиды около 2500 г. до н. э. Сказка очень старая, несмотря на то что рукопись, которую перевел Эрман, датирована периодом правления гиксосов, т. е. на 1000 лет позднее. Эту наивную историю, возможно, рассказывали на улицах бродячие сказители.

Царь Хеопс просит своих сыновей рассказать ему истории о великих чародеях прошлого. Первый принц, Хефреп (строитель второй пирамиды), рассказывает ему удивительный случай из времен царя Небка, одного из его предков. Жил тогда некий херихеб(маг) по имени Убаонер, у которого была неверная жена. Подозревая, что она находится в связи с одним простолюдином и проводит с ним время «в беседке у пруда Убаонера», волшебник сделал крокодила из воска «длиной семь пядей» и сказал своему слуге: «Когда простолюдин войдет по своему обыкновению в пруд, брось вслед за ним крокодила».