Во времена фараонов

Посвященный в тайны, мертвый собирает все свои силы для будущих борений и великого испытания Суда. Он умоляет Тота даровать ему магический голос, который звучал бы правильно, говорил правду, уничтожал заблуждение. Эта сила будет дарована ему, если возложить ему на голову «венец творческого голоса». Вместе с тем, боги отверзают ему уста священными орудиями, которые разомкнули уста и очи Осириса; последовательно получает он в дар магические чары, сознание, волю, сердце. И тотчас же возникает борьба с животными Тифона – крокодилами, змеями, черепахами, красными ослами, стремящимися поглотить талисманы мертвого, дабы обезоружить его и уничтожить; но он потрясает копьем и ударяет им крокодилов, которые с трепетом уклоняются; он пригвождает к земле черепах и змей и преследует гадов вплоть до спины осла, куда они спрятались. Один из приемов борьбы с этими чудовищами – это обмануть их: обращаясь к крокодилу, умерший кричит ему: «Стой, крокодил! То, что ты ненавидишь, у меня в животе: я съел шею Осириса, я Сет!» В другом случае приходится утверждать обратное: «Я Ра, я Осирис», и заявить, что каждая часть его тела есть бог живой, который сумеет постоять за себя: «Нет ни одного члена тела, который бы не был богом… его нельзя схватить за локоть, удержать за руку; ни люди, ни боги, ни тени, ни мертвые – никто не может произвести над ним насилия» (гл. XLII). Он также удачно спасается от тех, кто хочет обезглавить его или отравить нечистотами: «Нечистот не вкушаю я; нечистоты – скверны, я не ем их; я живу хлебом и пивом!» (гл. LII).

Но вот конец испытаниям: появляется Атум, несущий в руке надутый парус – символ дыхания жизни; Нут, прекрасная богиня сикомор, выступает из дерева, протягивая ему воду и хлеб: «О, сикомора Нут, – восклицает мертвый, – дай мне воды, которая заключается в тебе», и, получив напиток: «Я отверзаю врата небес, я перешел врата земли!»

Глава LXIV в начале третьей части обещала дать «в одной главе обряды предстания перед ликом Дня»; эта попытка синтеза, вероятно, позднейшего происхождения. Туманно и без пояснительных комментариев в ней высказаны общие истины, уже изложенные в XVII главе: происхождение Вселенной, назначение человека. «Протяните мне руку, – восклицает умерший, – о, боги, исшедшие из уст моих; я поднимаюсь обновленный, я возношусь к небу, парю каждый день над землей… я вступил в святилище и выхожу из него Лучезарным, я созерцаю формы людей вовеки. Тот, кто знает эту главу, владеет творческим голосом на земле и в другом мире; он принимает образы всех живущих… Эта глава найдена в Гермополе на плите из алебастра и железа, написанной ляпис-лазурью, у ног бога (Тота) во времена царя Менкаура царским принцем Джедефхором, который путешествовал, чтобы сделать подсчет в храмах; там был написан гимн, который привел принца в восторг. Он снес его царю, исполненный изумления, едва лишь познал эту великую тайну…»

То, что открыл людям Тот при посредстве одного святого, впавшего в экстаз, это была возможность «предстать перед ликом Дня», т. е. пережить после смерти все формы жизни. Ворота неба и земли открыты для мертвого; вот он с золотой тростью в руке идет среди богов и людей. Ряд очень старинных глав (LXXVI–LXXXVIII) дает нам названия целого цикла популярных божеств, чьи формы принимал умерший; это сокол, феникс, цапля, ласточка, гусь, змея, крокодил среди животных, а также и лотос. Ожить в одном из этих образов значило уподобиться местным богам, преемникам тотемических животных первобытного Египта; здесь мы, может быть, сталкиваемся с очень древним представлением, значительно предшествовавшим осирийским и солнечным учениям. [178] Будущая жизнь есть еще лишь метемпсихоз, переселение души в существа и предметы. Но книга спешит вернуть нас к более современным богам.

Обращаясь к богам Гелиополя и Абидоса, мертвый не представляет себе больше будущей жизни в виде переселения в божественные формы: он возвращается к человеческому идеалу рая, среди плодородных нив Елисейских полей. Тот и Анубис помогают ему не сбиться с дороги. Вот он на берегу адской реки; он находит там лодку, готовую к переправе, но сидящий у реки Харон* и сама ладья подвергают его допросу; мертвый должен назвать бога и каждую из частей судна по имени, своими ответами он доказывает, что ему известны необходимые для его спасения изречения. «О, страж таинственной ладьи, я спешу, я пришел увидать отца моего, Осириса». – «Назови меня по имени», – говорит остов ладьи. «Потемки имя твое». – «Назови меня по имени», – говорит мачта. «Тот, который ведет великую богиню по пути ее, имя твое». – «Назови меня по имени», – говорит парус. «Нут (небо) имя твое…» «…Кто знает эту главу, вступает в Елисейские поля, получает там хлеб, напитки, вкушает там ячмень и пшеницу семи локтей высоты, которую собирают слуги Хора… и покидает Елисейские поля во всех образах, какие пожелает» (гл. XCIX).