Во времена фараонов

Жить на земле и умереть, чтобы вновь стать богом, – таков был истинный удел всех существ, исшедших из создателя. Этот удел полон таких страданий, что простой народ не мог понять, почему потомки Атума прихотью своего отца были обречены на это горестное испытание земной жизни. Жрецы, внимающие божественным откровениям, научили людей, что земля в свои первые дни, «во времена бога Ра», была раем полного блаженства. Человек, по-египетски тем

, был создан по подобию Атума, который всегда изображался в образе человека; следовательно, Атум, которого называют также Тум, прежде всего человек, что любопытно сближает его с библейским Адамом, имя которого значит «первый человек», как и «человек» вообще. [191] * Каким образом живой образ Творца был обречен на существование, полное стольких испытаний? Мы знаем, как объясняет это восточная мудрость. Человек, опьяненный свободой и жаждущий познания, восстал на своего отца по наущению змея и женщины.

Нельзя отрицать, что в Египте существует то же предание, в тех же общих чертах. Лефебр, которому мы обязаны прекрасными работами по вопросам о первоосновах, усматривает нечто подобное истории Адама в земном раю в одной сцене адского мира, изображенной на гробнице Рамсеса VI (около 1200 г. до н. э.)*, и на одном саисском саркофаге Лувра. «Лицо мужского пола стоит около змея с двумя ногами и руками, который протягивает ему красный плод или, по крайней мере, маленький круглый предмет красного цвета.» [192] Древо жизни и познания известно в Египте; одна из самых старых глав «Книги», «Глава, которой мертвому дается божественное познание», приглашает умершего спуститься в образе птицы на прекрасную сикомору с плодами жизни: «кто находится под ней, становится богом». Несмотря на эти сближения, от нас ускользает связь между этими фактами и восстанием людей на Творца, восстанием, для египтян неоспоримым. До нас дошел один рассказ об этом в гробницах фиванских царей (1500–1200 гг. до н. э.). Это было в конце времен, когда царствовал Ра; бог сзывает на совет своих первенцев, Шу и Тефнут, Геба и Нут, и говорит им: «Вот люди, рожденные от меня самого, произносят слова против меня. Скажите мне, что сделаете вы за это. Я ждал и не убивал их, не выслушав вас». Совет единодушно соглашается уничтожить всех живущих; Ра возлагает это дело на дочь свою Хатхор, и она в течение нескольких дней избивает людей, захлебываясь в их крови. Опьяненная избиением, богиня истребила бы всех, но бог, по милосердию своему, останавливает резню, прибегая к хитрости: семь тысяч кувшинов с мандрагорами, напоенными человеческой кровью, были рассеяны по полям; это отвлекло богиню: «она принялась пить и, упившись, не видала больше людей». Несколько уцелевших представителей человечества явилось тогда к Творцу с предложением покорить последних мятежников. Ра заключил с людьми союз и простил их в следующих выражениях: «Ваши грехи отпущены вам, убиение (мятежников) устраняет убиение (всех людей)»; отсюда возникновение жертвоприношений. [193] Навиль, впервые переведя этот текст, очень удачно подчеркнул его значение: «мысль, которая привела к учреждению жертвоприношения, та же, что у евреев и у греков». [194] Убиение виновных, а затем жертвенных животных устраняет наказание других людей; жертвой можно искупить человечество.

Иного сходства нет между этим уничтожением людей Ра и тем, о котором говорит Бытие; но в «Книге Мертвых» есть повествование о наказании людей посредством воды. «Это диалог между умершим и различными божествами, в частности, Атумом. На один вопрос мертвого Атум отвечает следующими словами: «Я изменю сделанное мною. Эту землю наводнение превратит в воду, какой она была вначале. Я останусь один с Осирисом» [195] .