Во всем виновата текила (ЛП)

Это словно навязчивая идея. Скучать по нему и нуждаться в нем. От бездействия я начала представлять, как он врывается в дверь, извиняется, падает к моим ногам и спасает. Ненавижу его за ложь. Ненавижу за то, что он ушел. Я хотела кричать от злости, словно это он находился передо мной, а не ужасающие серо-белые тени.

И, несмотря на это, я снова разрыдалась и молила, чтобы он нашел меня, потому что я любила его и нуждалась в нем.

Я закрыла глаза, представляя, как он стоит на коленях, умоляя меня простить его за то, что он был эгоистом и оставил меня ради разговора с каким-то продюсером. Я представила, как говорю ему, что все в порядке, и бросаюсь в его объятия, но даже в мечтах я была обижена. Я презирала подобные мысли, но еще больше презирала то, что это было правдой. Иногда я смеялась над иронией по поводу того, что меня снова бросил музыкант ради своей мечты. Возможно, это моя судьба.

Сердце снова заныло, меня замутило, и я перекатилась набок, рука, зажатая в наручник, болела.

Раздался глухой удар, и я не могла с уверенностью сказать, это шум у меня в ушах или это мое воображение. Что бы это ни было, я это проигнорировала. К чему хлопоты, если я все равно умру.

Но затем раздался более громкий треск, который невозможно было списать на выдумку. Особенно когда за ним последовали крики.

- ФБР, - раздался глубокий голос.

Затем раздался топот, из последних сил я зацепилась за поверхность, пытаясь подняться. Облокотилась на локти и закричала, но получился лишь едва слышный писк. Попыталась сглотнуть, но безрезультатно, мой рот был словно наждачная бумага, но я попыталась снова.

На этот раз мне удалось издать писк, и я делала это снова, снова и снова, пока не услышала тот самый звук, с которого все началось - стук шагов, поднимающихся по лестнице.

И только когда вошел человек в куртке с надписью ФБР и пистолетом наготове, я наконец-то смогла вздохнуть полной грудью. Мое тело сотрясалось от рыданий, но я была настолько обезвожена, что у меня не было слез.

Все происходило словно в тумане. Они освободили мое запястье, задавая вопрос за вопросом. В доме раздавались шаги, но я не сводила глаз с лестницы за дверью. Свобода. Мне нужно было выбраться из этого дома.

Им пришлось вынести меня, но я бы поползла, чтобы снова увидеть небо. Я никогда не была так счастлива оказаться на улице, у меня закружилась голова, когда почувствовала прохладный ночной ветерок на своей коже. Меня посадили в машину скорой помощи, и я то отключалась, то приходила в себя, улавливая обрывки разговоров о том, что со мной все в порядке, и теперь все хорошо.

Но я была уверена, что даже теперь, когда меня освободили, я никогда не буду в порядке.

И несмотря на то, что меня высвободили из клетки, равновесие было нарушено.

Мне не терпелось разнести Паркера за то, что он не поставил меня на первое место.

Я не могла дождаться встречи с ним, чтобы обрести безопасность в его объятиях.

Мне не терпелось влепить ему пощечину за то, что он не подождал, как обещал.

Я не могла дождаться, когда он обнимет меня.

Я не могла дождаться момента, когда смогу накричать на него за то, что он бросил меня.

Я не могла дождаться момента, когда скажу ему, что люблю его.

Туда-сюда. Туда-сюда.

Не уверена, на чьей стороне окажусь. Все, что я знала, это то, что независимо от того, что испытываю - гнев или надежду, мне нужно, чтобы он был рядом.

Мне нужно было, чтобы он больше не покидал меня.

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

НОВА

Удивительно, на что способен разум, чтобы убедить себя в том, на что мы способны.

Конечно, я могу прыгнуть с платформы на тарзанке. Я представляю себя на вершине, представляю, как смотрю вниз и делаю глубокий вдох, преодолевая свой страх. Все, что мне нужно сделать, - это один маленький шажок вперед, и я бы ощутила себя счастливой и смелой.

Но затем вы оказываетесь наверху и понимаете, что не подготовились к тому, насколько сильной может быть реакция тела. Мы не готовы к тому, что наша нервная система настолько молниеносно перейдет в режим борьбы или бегства, что отказывают ноги. Мы не готовы к тому, что в последнее мгновение наше тело захочет известной нам безопасности, даже несмотря на все убеждения, что все будет хорошо, что повседневная жизнь скучна, и ты пожалеешь, что не прыгнул.

Все это не имеет значения, когда твое сердце колотится так сильно, что, кажется, ты можешь потерять сознание. И тогда ничто не имеет значения, кроме ощущения безопасности, твердой, безопасной земли под ногами.

На следующее утро после ночи с Паркером я вышла из спальни с улыбкой на лице, умирая с голоду после всего того, что мы с ним вытворяли, я все еще прибывала в эйфории. Я была полна надежд, уже пристегнутая образными ремнями, храбрая и готовая прыгнуть в будущее вместе с Паркером.

Но затем я увидела менее собранную, чем обычно, Аспен, выхаживающую позади стола, в штанах для йоги и футболке, ее волосы были убраны в беспорядочный пучок. Это было подобно тому, что я смотрю с края обрыва в пропасть - предчувствие того, что что-то идет не по плану.